До особого распоряжения

- Кто такой?

- Его зовут Акбар. Я его тоже знаю.

- Откуда?

- Зна-аю... - уклончиво ответил проводник. - Бывают и другие. От Джанибека.

Юноша опустил голову, стал рассматривать свои стоптанные, порыжевшие сапоги. Врать он не умел.

Наверное; совсем недавно ему довелось ходить к границе. И неведомый Акбар вместе с тихим,

услужливым японцем были причастны к какому-нибудь делу.

- Японец знает Акбара?

- Он всех знает, хозяин... - не поднимая головы, повторил проводник.

Пока не надо продолжать этот разговор. Его следует отложить до более удобного времени.

- Что японец сказал о людях Пулатходжаева?

- Никто не приходил еще, хозяин. А другой дороги нет.

- А вдруг нашли... - улыбнулся Махмуд-бек.

- Нельзя... - серьезно заверил проводник, - Сразу за поселком начинается овринг - навесная дорога

над пропастью. Только здесь можно пройти в Гульташ.

Махмуд-бек промолчал.

- Только здесь, - повторил проводник. - Другие дороги длинные. Много нужно времени.

- Японец не обманывает?

- Не-ет. . - не очень уверенно протянул проводник. - Я дал, как вы приказали, ему деньги.

Он, казалось, успокаивал этим сообщением Махмуд-бека. Но сам, видно, не мог отделаться от

сомнений. Слишком уж старательно рассматривал свои сапоги.

- Я сейчас приду. Вы отдыхайте. Рано утром пойдем через овринг. . - сказал проводник и стремительно

вышел из комнаты.

Адхам нарочито медленно укладывался. Ему хотелось поговорить с Махмуд-беком.

В караван-сарае комнаты с земляным полом, пропитанные вечной сыростью. Сухие травы,

служившие подстилкой, уже слежались. Адхам ворошил их, пытаясь устроить более удобную постель.

Трава ломалась, несмотря на то что была влажной.

- Что такое овринг? - спросил Адхам.

В неуютной, сырой комнате, совершенно пустой, неприятно молчать. Махмуд-бек замер у маленького

окошка, рассматривая пыльный двор. Зачем-то потрогал сухой фитиль коптилки, которая стоит на

подоконнике. Ее давно не зажигали. Здесь останавливались бедные люди, не имеющие возможности

тратиться на несколько капель масла или керосина.

- Овринг? - рассеянно переспросил Махмуд-бек. - Это, говорят, страшная штука. Я еще не ходил по

такой дороге.

- Срываются люди? - задал вопрос Адхам.

- Не слышал. Пожалуй, больше на нервы действует.

Повернувшись, Махмуд-бек посмотрел на истрепанные стебли травы и посоветовал:

- Сходи, Адхам, к хозяину. Пусть даст сухой травы. Да и масло в коптилку нальет. Жутковато в этой

комнате.

- Хорошо, господин.

Побыть бы одному. Не дает покоя мысль о японце, о каком-то Акбаре, о не понятном ему молчании

проводника.

Тянется между ними ниточка. Едва заметная, едва ощутимая. Когда и кого они здесь проводили?

Побыть бы одному...

Но раздались шаги. Оживленный, в ожидании хорошей выручки, шел хозяин с пахучим снопом сухой

травы. Другой сноп тащил Адхам. Этот запах сразу же перебил стойкую сырость, напомнил об осенних

лугах.

Схватив запылившуюся коптилку, хозяин стремительно выбежал. Махмуд-бек так и не разглядел его

лица.

Вернувшись, тяжело дыша, хозяин торжественно объявил:

- Будет гореть... - Но сам не зажег коптилку. Сэкономил спичку.

Махмуд-бек опять повернулся к окну. Адхаму не понравилась этакая пренебрежительная поза.

Пропало желание продолжать начатый разговор.

Адхам шелестел сухой травой, взбивал ее, как курпачу - теплое, стеганое одеяло, раскладывал халат.

Но сейчас было не до него. Японец и Акбар. И, конечно, проводник...

- Почему, господин, вы так боитесь Пулатходжаева и его людей? Кто он такой? - спросил вдруг Адхам.

Махмуд-бек остановился над Адхамом и спокойно произнес:

- Я не боюсь Пулатходжаева, хотя он очень опасен. И в этих горах он сможет расправиться со мной.

- У вас есть картинка с Живым Богом... - Адхам не скрыл усмешки.

176

- Он не посчитается с Живым Богом, - сказал Махмуд-бек. - Ни с каким богом не посчитается.

- Все-таки боитесь?

- Не хотел бы его увидеть, - сознался Махмуд-бек. - Но дело не в этом.

- А в чем же?

- Он может много причинить зла людям.

- Людям? - уже открыто усмехнулся Адхам. - Людям... - И он повернулся к стене. - Отдыхайте,

господин. Завтра трудная дорога.

- Да... Трудная... - согласился Махмуд-бек и снова подошел к окну.

Японец, Акбар, проводник...

Не заснет, пожалуй, Махмуд-бек, пока не узнает у проводника о человеке, который еще недавно мог

уйти через границу.

Проводник вернулся с каким-то свертком.

- Это хорошее мясо... - объяснил он. - Жареное. Можно долго нести в горах.

- Дал японец?

Проводник кивнул: японец.

- А еще кого ты видел?

- Спрашивал слуг, хозяина, стражников у дворца: никто не проходил. Мы первые идем за весной.

- Чужие люди обязательно должны зайти к Живому Богу? За его картинкой?

- Обязательно. Дальше без нее трудно идти...

Махмуд-бек вздохнул: все ясно...

Проводник, помолчав, отрицательно покачал головой:

- Не ясно, хозяин.

- Почему?

- Картинку Живого Бога можно было получить раньше. И год назад, и два года назад.

- Ты о чем думаешь? - тревожно спросил Махмуд-бёк.