До прихода белого человека

Насколько это верно, подтверждает Сесиль Макхарди, секретарь Союза ганских писателей. В докладе о художественном творчестве в ее родной стране она пишет: «Девушка, что сидит на перекрестке дороги и поджаривает на жаровне орехи, напевает таталеле — песенку, в которой она расхваливает свой товар. Эта уличная мелодия стала теперь в Гане популярной, ее исполняют оркестры, ее знает каждый ребенок. Слова песенки всякий раз меняются — это импровизация. По существу, нет такого рода деятельности, который не имел бы своей мелодии. Рыбаки, вместе с женами и детьми, вытаскивая на берег сеть, поют об опасностях моря и победах своих товарищей, славят богатства океана и смелость отважных, корят малодушных и нерадивых. Очень распространены загадки, поговорки, стихи, с их помощью детей учат правилам грамматики, развивают у них остроту ума и гибкость речи, это своего рода дидактические средства, позволяющие прививать детям понятия о морали и этике племени».

Некоторые лингвисты утверждали, что, поскольку в африканских языках отсутствует слово «красота», значит, и понятие красоты чуждо африканцам. На самом деле африканцы не признают искусства ради искусства, красоты ради красоты. Когда, например, люди народа волоф (Сенегал) хотят сказать о человеке, что он красив, они употребляют слова «тар» или «рафет». О произведении искусства говорят «дьека», «йем», «мат» — все они означают «сообразный» или «законченный».

Как и все народы мира, африканцы всегда стремились познать истину и найти ответы на вопросы «как» и «почему», хотели проникнуть в первопричину вещей. Современная наука и техника были недоступны большинству народов Африки. Их познания не могли принимать научную форму и выливались в мифы, легенды, сказки и басни, которые заменяли африканцам религиозную литературу, исторические сочинения, писаные кодексы и энциклопедии.

В этих произведениях, в которых фантастические существа переживают чудодейственные приключения, содержатся тысячелетняя мудрость, знание людей и тонкий юмор.

МАНДИНГО И ЛЮТНЯ

Душу некоторых народов лучше раскрывают его поверья и сказки, чем самые сведущие истолкователи. Какой глубокий смысл, например, заложен в легенде западноафриканского племени мандинго о великом герое Гассире! Гассире убил всех своих врагов, разграбил их дома и решил, что его великие подвиги не забудутся. Но однажды Гассире услышал, как куропатка пела, что подвиги Гассире преходящи и что только песня, называемая дауси, бессмертна. Гассире отправился к кузнецу, чтобы тот изготовил ему лютню: в Африке все ценные вещи делают кузнецы.

«Кузнец сделал лютню и принес ее Гассире. Гассире ударил по струнам, но лютня не хотела петь. Гассире спросил кузнеца:

— Что это значит? Почему лютня не поет?

— Я тебя предупреждал, — ответил кузнец.

— Сделай, чтобы лютня пела, — попросил Гассире, но кузнец ответил:

— Я свою работу сделал, остальное уж твое дело.

— Как же мне быть? — спросил Гассире, и кузнец ответил:

— Лютня сделана из куска дерева. Она не может петь, у нее нет сердца. Ты должен дать ей сердце. Повесь этот кусок дерева себе на спину, когда пойдешь воевать. Он должен впитать твое дыхание и слезы, твои заботы должны стать его заботами, твоя слава — его славой. Тогда лютня вместо куска дерева станет частью твоей судьбы.

После этого Гассире позвал своих восьмерых сыновей и сказал им:

— Сегодня мы пойдем воевать. Но наши ратные подвиги не должны быть забыты. Звон наших мечей должен пережить время. Я сам и вы, восемь моих сыновей, мы и после смерти будем жить в песне, которая зовется дауси!

Они пошли воевать и дрались, как герои. На спине у Гассире была лютня. Удары его отважного сердца отдавались в ее дереве, и пот, выступивший у него от усталости, капал на лютню, когда он возвращался с победой домой.

Восемь дней подряд дрался Гассире, и каждый день в бою погибал один из его сыновей. Гассире относил их тела домой на плечах, и кровь сыновей капала на лютню. Когда он потерял последнего сына, он впервые заплакал, и его слезы оросили лютню.

Наступила ночь, все отправились спать, все, кроме Гассире, который одиноко сидел у костра и думал о своих подвигах. Он понял, что они бесполезны, и снова заплакал в своем глубоком одиночестве. И вдруг он услышал возле себя голос — он звучал так, словно шел из глубины его сердца. Гассире прислушался. Он начал дрожать, потому что услышал, что лютня поет. Она пела дауси, песню, которая никогда не умирает. Не подвиги Гассире, а его слезы дали лютне сердце.

Много веков прошло с тех пор, как умер Гассире. Звон его меча забыт. Но и сегодня мы поем песню его сердца— дауси, песню, которая будет звучать вечно. И те, кто родятся после нас, будут продолжать ее петь».

В жизни Африки особенно большое место занимает сказка, героями которой являются звери. С самых ранних лет близко наблюдая животных, африканец хорошо знает их повадки и любит их; некоторым животным он приписывает чудодейственную силу. В сказках африканцев в еще большей мере, чем в сказках других народов, четвероногие персонажи воплощают людей.