До свадьбы заживет

Тулькин посмотрел с уважением на письмо, вытащил из кармана кожаные перчатки и надел их.

– Чтобы отпечатки пальцев не оставлять, – пояснил он, впиваясь глазами в мои каракули.

Рассказ четвёртый СООБЩНИК ТУЛЬКИН

Пока Тулькин, впившись глазами в бумагу, читал моё письмо так, как будто он учил его наизусть, я всё смотрел на Тулькина и всё думал: откуда у него появилась висящая на груди медаль и за что он её получил? Тем более, что эта медаль мне была очень знакома, я её где-то уже видел... И тут я вдруг сразу же вспомнил, где и у кого я видел эту медаль... У собаки Тулькина – на её ошейнике. У Гальды... Она получила эту медаль на какой-то собачьей выставке...

Ну Тулькин! Я от него этого не ожидал. Если я так переживаю из-за этой медали, то я представляю, как из-за неё мучается собака. Ведь она же бессловесное животное. Ей, может быть, хотелось бы пойти на выставку в комитет и пожаловаться на Тулькина, а как она может пожаловаться: только разве что полает на членов комитета, но они разве поймут, в чём дело.

Я уже стал фантазировать, как можно помочь Гальде, но в это время Тулькин спросил меня:

– Кровью писал? – спросил Тулькин не своим голосом, прочитав моё письмо, написанное красными чернилами.

– Спрашиваешь, – ответил я.

– Сразу набело?

– Как же тебе – сразу! – возмутился я. – Попробуй напиши сразу такое письмо... Сто черновиков исписал!..

– И черновики кровью писал? – спросил Тулькин опять не своим голосом.

– Конечно, – сказал я.

– Так ты, значит, всю кровь исписал?

– Всю, – сказал я. Тулькин взял мою руку и стал внимательно рассматривать мои кровеносные сосуды.

– А что же тогда у тебя течёт? Я пожал плечами.

– Не знаю, – сказал я. – Что-то течёт...

– Интересно... – прошептал Тулькин, снова впиваясь глазами в письмо. – А когда похищаться думаешь?

– Сегодня вечером. После ужина. Часов в восемь.

Тулькин уже размахнулся, чтобы скрепить рукопожатием своё согласие, но так и застыл с поднятой рукой.

– В восемь не могу, – сказал он. – Сегодня в восемь интересная передача по телевизору. Шпионский фильм. Давай в девять.

Для меня не могло быть никакой речи об отсрочке, поэтому я разозлился и сказал:

– Да ты знаешь, что здесь после ужина будет твориться?

– Что будет твориться? – спросил Тулькин.

– Папа с мамой сразу же панику поднимут! Все соседи выскочат на улицу! Забегает милиция. Из угрозыска привезут штук десять ищеек! Корреспонденты понаедут из Москвы с фотоаппаратами! Собаки бегают! Милиция в свистки свистит! Корреспонденты своими аппаратами щёлкают! Папа с мамой несут за меня выкуп! Ищейка нюхает мой пиджак и бежит в сторожку на кладбище! Меня находят связанного и с кляпом во рту! Все кричат «Урра!», обнимаются и плачут от радости! Все меня спрашивают: кто меня украл? Я говорю: «Я не знаю. Все были в масках!» Меня фотографируют! Мой портрет появляется в «Неделе»! А ты в это время будешь сидеть дома и смотреть свой телевизор!

– Пожалуй, ты прав, Завитай, -сказал Тулькин с горящими глазами. – Такое по телевизору не увидишь!

– Конечно, не увидишь! А бросишь письмо, беги к себе домой, выноси на улицу стул и сиди смотри себе!..

Тулькин размахнулся и уже хотел скрепить рукопожатием наш союз, но почему-то не скрепил, а задал следующий вопрос:

– А ты почему так мало за себя просишь?

– Как мало?.. Шесть тысяч! Сколько машина «Москвич» стоит.

– А ты всё-таки человек...

– Да я же это не из-за денег делаю! – ещё больше возмутился я. -Я же это всё из-за любви! Я же просто хочу прославиться! А деньги все обратно папе верну.

– Это ещё из-за какой любви? – возмутился Тулькин ещё больше меня.

– Из-за любви... к Тане Кузовлевой, – прошептал я. – Чтоб она на меня внимание обратила. Девчонки знаешь как на знаменитых внимание обращают!

– Ах, из-за любви?.. – разочарованно протянул Тулькин. – Ну, если из-за любви, – ещё раз повторил он, – то я тебе не помощник... Ненавижу этих девчонок! – Тулькин прямо затрясся от ненависти. – Да я лучше пораньше спать лягу... – сказал Тулькин, продолжая весь трястись, как отбойный молоток.

Это был намёк со стороны Тулькина, и я решил этим намёком воспользоваться. Я ещё раз достал из кармана коробочку с таблетками и стал их снова пересчитывать.

– Значит, так... Открываю тайну про бритву и даю две таблетки на два шпионских, цветных, детективных сна...

Тулькин с такой неохотой отвернулся от содовых таблеток, что, как мне показалось, у него даже шея заскрипела.

– Я и без твоих таблеток могу во сне увидеть что захочу. – Но никакой правды в его голосе не было. – И можешь мне не рассказывать, – продолжал он, – как ты бритву моего отца тупишь. Пусть он меня хоть ещё раз выпорет, а я тебя всё равно подкараулю. Узнаешь ещё, какой я сыщик. А из любви к девчонкам я помогать ни за что не буду. Если бы из ненависти, я бы тебе ещё помог, а из-за любви ни за какие... – он, конечно, хотел сказать «таблетки», но пересилил себя и сказал, – ни за какие... коврижки, даже если бы меня не ты, а твой брат попросил – всё равно бы не стал помогать.