До свидания, моя хорошая

Она тёмно-красного цвета, потому что ещё нет под кожей жировой прослойки. Вообще она выглядит идеальной, очень хорошенькая, похожа отдаленно на новорожденного Гришку. У неё довольно короткие ручки и ножки, но это совсем не портит её, ведь она и сама маленькая и такая длина конечностей смотрится более-менее пропорционально… (только намного позже, через два дня после родов, я прочитаю в специальной литературе, что на таком сроке тело должно выглядеть совсем по другому – как тело маленького человека, а эти руки и ноги так и отставали бы в своем развитии и пожизненная привязка к аппарату искусственной вентиляции лёгких – в случае, если наша дочь вообще дожила бы до своего рождения в декабре). Я прижимаю маленькое, почти невесомое тельце к себе и только шепчу на автомате: „Вот и всё, котечка, вот и всё, прости меня, прости…“

Гретхен как-то очень быстро остывает. Я передаю её в руки Сене, он должен успеть подержать её еще хотя бы немного тёплой – это кажется мне важным. Акушерка делает фото для нас – мы не приглашали фотографа – эта затея казалась мне, фотографу по профессии, дурацкой – и теперь мне кажется, что это было зря, ведь мне обязательно захочется ещё не один раз увидеть дочку.

Франци делает отпечатки ручки и ножки, подписывает карточку и обе акушерки оставляют нас одних на целый час.

Но что такое час в сравнении с оставшейся жизнью без неё?

Когда мы остаёмся одни, Сенька не выдерживает – мы обнимаемся и рыдаем, уткнувшись в плечо друг другу. Тело Гретхен лежит между нами на моей груди. Она уже совсем холодная, но мне всё время кажется, что она просто заснула и поэтому мы плачем тихо, почти беззвучно и разговариваем шёпотом.

Постепенно до меня доходит, что она ничего больше не чувствует и я начинаю осторожно рассматривать её – мне хочется всё запомнить… я трогаю её тонкую почти прозрачную кожу, расправляю прижатые ушки, пересчитываю крохотные пальчики на ногах и руках; открываю рот – очень бережно, как если бы она была живой – мне хочется посмотреть на её язык… очень узкая грудная клетка, достаточно большая голова, но она правильной формы, круглая, а не такая, как описано в литературе как один из возможных вариантов её патологии.

Сеня с удивлением, но понимающе следит за моими манипуляциями. Я не знаю, зачем я так подробно рассматриваю её. И в то же время – конечно же, ответ лежит на поверхности…

Франци подходит к нам. Она молча кивает и заворачивает тело Гретхен в чистое желтое полотенце. Сейчас её у нас заберут, как надолго – мне неизвестно.

Госпожа Херц о чем-то говорит с Сенькой. Он отрицательно мотает головой. Я плохо слышу, нахожусь в какой-то прострации. Но мне спокойно. Мы сделали всё, что могли…

Плацента рождается с проблемами и открывается кровотечение. Госпожа Херц зовет врача и сообщает, что мне сейчас предстоит полный наркоз, но у меня нет никаких сил возражать…

Из тёмно-синей глади как будто воды – хотя нельзя наверняка сказать, что это, вдруг проступает круглый предмет. Очень быстро до меня доходит, что это лицо – и это лицо озабочено смотрит на меня. Еще через несколько мгновений я узнаю госпожу Херц.

–Доброе утро, – ласково говорит она.

Я постепенно прихожу в себя. Операцию провели успешно – это вообще нередкое осложнение после родов. Но уже всё нормально.

Акушерки советуют остаться в больнице еще одну ночь и мы принимаем решение последовать их совету. Меня перевозят в палату, где никого нет. Дверь звуконепроницаемая, окна открываются лишь на ширину ладони…

–Они её положили в специальную охлаждающую камеру, – говорит мне Сенька. Акушерка спросила, будем ли мы хоронить…

–Будем? – я заглядываю ему в лицо.

–Будем.

Мы звоним домой, трубку берет София Михайловна. Уже поздний вечер, мальчики легли спать, не дождавшись нашего звонка.

Всё обсудим завтра. Подумаем обо всём завтра. Сейчас я просто невыносимо устала и хочу спать. И чтоб меня никто не трогал. Еще я ужасно голодна, я не ела с самого утра, но что за еда – больничный паёк? В сумке нахожу благоразумно спрятанную пачку орехов и изюма – этого мало, но другого сейчас просто негде взять. Медсестра приносит мне чаю.

–Если что, звоните вот этой кнопкой мне на пост, – ласково говорит она и уносится дальше.

Я грызу орехи с чаем, плачу одними глазами и после всего, накрывшись одеялом с головой, пытаюсь заснуть. Сон на удивление приходит почти сразу.

31 августа 2018 года.

Лучше бы утро не приходило. Вчера так хорошо держалась, даже пыталась шутить – сегодня от той бравады не осталось ровным счетом ничего.