До встречи на Земле, сынок (СИ)

Один раз Калеб не вытерпел и ушёл. Они разговаривали втроём, точнее, Калеб, как повелось, сидел и молчал, а Микки взапуски болтал с Джошем, когда явился Аайнар. Он прошагал по кают-компании, неся на плече связку диковинно выглядевших птиц, нелепо болтавших головами на длинных шеях, а потом, отнеся добычу в морозильный отсек, вернулся, клацая когтями, и остановился за диваном, на котором сидел Микки, опираясь ладонями на спинку. Микки, не переставая говорить, машинально поднял руку и погладил яута по месту под подбородком, там, где кончались защитные кольца. Калеба аж передёрнуло, он резко встал и пулей вылетел из отсека. Если бы здесь была дверь на петлях, он бы от души ею хлопнул, но, к сожалению, двери разъезжались сами.

Яут запрокинул голову и засмеялся, и Микки шлёпнул его по бедру тыльной стороной ладони.

— Перестань. Извините, — сказал он, поворачиваясь к Джошу, — я машинально, я не хотел. Я… я всё понимаю, вам неприятно, и я…

— Ладно вам, Микки, ладно, — Джош, у которого борода доросла до стадии «путешественник», ободряюще улыбнулся мальчику, к которому, как и к Калебу, чувствовал отцовскую теплоту.

— У него просто поганый характер, он скоро вернётся. Не берите в голову.

Яут обогнул диван и уселся рядом с Микки, опираясь ладонями о колени, принимая позу более чем величественную, неуместную в их бытовом разговоре. Джош бы засмеялся, если бы не побаивался гнева Аайнара, который считал своим долгом выглядеть величественным всегда и везде.

Он и выражался витиевато и напыщенно, будто говорил речь в День Независимости, а не просил передать тарелку с мясом. Поэтому-то они и не поняли его в первый день и напридумывали себе всяких ужасов. Он и так говорил слишком торжественно, да ещё барахлил переводчик, так что вместо «Помогите моему омеге родить ребёнка» получилось «помогите породить новую сущность», а вместо «он спит» вышло «он покоится», будто в криосне.

Разговор грозил прерваться неловкой тишиной, если бы не Микки. С ним сложно было молчать, и он сразу перевёл разговор на столь полюбившуюся ему кафедру экспериментальной физики, правда, осадок у него остался. Он уверился в мысли о том, что Калеб его ненавидит. Где уж ему было знать, что Калеб его любит.

Вечерело, и на улице становилось не так жарко. Микки оглянулся на Аайнара и улыбнулся:

— Отведёшь меня купаться? Очень хочется.

Яут протестующе заворчал, защёлкал жвалами, всем своим видом говоря, что идея, мягко говоря, неудачная.

— Слушай, ты ведь будешь рядом. У нас здесь есть малюсенькое озерцо, в котором ничего крупного и опасного не водится, да и ты можешь убедиться, если очень хочешь. Я не буду плавать, просто окунусь, и всё. Водичка тёплая, приятная, я так устал мыться в этих дурацких камерах. Ну пожалуйста, Аайнар, ну пожалуйста.

Аайнар, хоть и остался недоволен, согласился. Микки привык вить из него верёвки и делать, что ему хочется, и ему оставалось только соглашаться, если идея не была совсем уж безумная.

— Я с вами не пойду, ребята, — вздохнул Джош, почему-то догадавшийся, что их стоит оставить одних, — хочется отдохнуть.

— Хорошо, мы быстро, — улыбнулся Микки и осторожно пошёл за яутом, всё ещё раздражённо ворчавшим, — не сердись, мне это правда полезно. Купаться вообще полезно, а здесь ведь планета чистая, ничем не загрязнённая. Мне только на пользу будет.

— Глупость, ты мало понимаешь. Планета чистая для яутжа, не для умана. Тебе может быть опасно.

— Мы же с тобой всё проверяли на совместимость — и воду, и воздух. Все идеально, ты же сам говорил. Если бы что-то было не так, ты бы меня вообще из корабля не выпускал.

Яут фыркнул и промолчал. Микки, в общем-то, был прав: по всем параметрам планета была близка к Земле, и никакие микроорганизмы, вирусы или бактерии не могли принести ему вреда больше, чем земные. Это было всё равно, что искупаться в речке у себя за домом, только Аайнар беспокоился и пёкся о своём маленьком, безрассудном на его взгляд матриархе. Он, и правда, предпочёл бы не выпускать его с корабля, но с другой стороны прекрасно понимал, что мальчику нужно движение, солнечный свет и свежий воздух.

Подойдя к выходу с корабля, Аайнар молча взял Микки на руки и понёс к прудику, который к вечеру превращался в подобие тёплой ванны. Дно в нём было илистое и противное, но Микки вставать на него своими ногами и не собирался.

— Стой здесь, — скомандовал Аайнар, поставив Микки на берег, а сам зашёл в воду по бёдра и нырнул, расплескав вокруг себя брызги и расходящиеся кругами волны. Его не было около двух минут, но Микки не волновался — он знал, что яутжа может задержать дыхание и на большее время. Появившись, наконец, над поверхностью воды, Аайнар отряхнулся и вышел на берег, снова беря Микки на руки. — Пойдём, там никого нет.

Зайдя в воду по пояс, яут бережно опустил Микки на самую поверхность, и вода обняла его тепло и ласково, заплескалась вокруг него, приятно щекоча кожу. Микки отлично плавал и мог бы полежать на воде без посторонней помощи, но Аайнар рук из-под его спины не убрал. На всякий случай.