Добавим маме изюминок

Тинка глубоко вздохнула, прикрыла глаза, пытаясь вспомнить колдовские за­клинания, которые они с Лисси учили на прошлой неделе, пробормотала одно из них и сделала семикратный колдовской хлопок.

Лисси пронзительно закричала.

Должно быть, Тинка что-то сделала неправильно. Ей хотелось умчаться прочь, не открывая глаз. Лариса побе­дила.

Тинка... Тинка! — услышала она Лиссин голос.

Ей ничего не оставалось, как посмот­реть сквозь щелочки глаз. Сначала она ничего не разобрала. И только открыв глаза, все поняла. Водитель такси от­крыл заднюю дверцу перед Ларисой. В таком положении Лариса его и замо­розила.

На месте, где стояла Лариса, сейчас находилось нечто другое. Это была де­ревянная палка с взъерошенной черной метелкой, напоминавшей Ларисину при­ческу.

Тинка задумчиво поднесла палец к нижней губе.

Упс! — вырвалось у нее. — Я про­изнесла заклинание, при помощи кото­рого можно наколдовать полезные в до­машнем хозяйстве предметы.

Но это не пойдет ей на пользу! Чары скоро развеются! — закричала

Лисси. — А как ты вообще додумалась поколдовать? Ведь ключ Фолфония не работает!

Тинка победоносно улыбнулась: — Знаешь, Лисси, не надо верить все­му, что болтают люди.

Вечером сестры удобно устроились в гостиной своего волшебного дома. Все снова стало таким же удивительным и прекрасным, как прежде. В коридоре сверкали кристаллы, книжные перепле­ты подмигивали, улыбались и даже раз­говаривали, а из «холодильного» отвер­стия, стоило только пожелать, Тинка и Лисси опять могли извлечь любое ла­комство.

Ларису девочки больше не боялись. Метлу забрали две колдуньи в шлемах из клубной службы безопасности. Они прилетели на метлах с мигалками. Из одежды на них были вязаные пуловеры и юбки в заплатках, отчего они выгляде­ли более чем странно. Улетая, они выве­ли из оцепенения шофера. Он отругал Грету за то, что она, по его мнению, вы­звала такси для развлечения, и, ропща и ворча, уехал. Грета не переставала инте­ресоваться, куда подевалась тетя, чей чемодан все еще был у нее в руках.

В конце концов она поверила Тинке, ко­торая рассказала ей о каком-то поклон­нике, приехавшем за Ларисой на мото­цикле.

Мы должны сегодня же найти за­клинание, чтобы добавить ма изюми­нок, — сказала Лисси и сползла с софы.

Тинка отчаянно замотала головой:

Даже не обсуждается. Мама оста­нется такой, какая есть.

Но она же не исключительно ТВОЯ мама! — решительно заявила Лисси. — У меня нет никакого желания испыты­вать неловкость во время поездки.

То, что рассказывала Грета про свою маму, было выдумкой, — напомни­ла Тинка сестре. — А что за великолеп­ный фрукт мама Антье, мы еще увидим.

Вспомни о растянутой юбке, в ко­торой Грит могла бы спрятать слонен­ка, — твердила Лисси. — А прическа! Позор! Это все, что я могу сказать. По­зор!!

В коридоре закричал деревянный коршун, сообщая, что кто-то стоит у во­рот. Девочки вопросительно перегляну­лись.

Кто бы это мог быть? — с опаской спросила Тинка.

Лисси побежала в коридор и переад­ресовала вопрос деревянной птице.

Выглядит как женщина из камен­ного века, в одежде, которую одолжила у слоненка, и вот-вот воткнет кость себе в волосы, — пошутил коршун.

Мама?

Тинка и Лисси не могли понять, за­чем мама пришла к ним вечером. Она так никогда не поступала.

Девочки бежали через сад, деревья здоровались с ними доверительным шелестом листьев и потрескиванием сучьев.

Действительно, у забора стояла Грит Клювель-Тедимайер и виновато смотре­ла на дочерей.

Прошу прощения, дети, но это важ­но, — сказала она.

Тинка насторожилась. После такой фразы, которую она уже слышала нака­нуне, пропал ключ Фолфония.

Ма?.. — начала она.

Грит Клювель-Тедимайер укоризнен­но щелкнула языком.

Не называй меня ма, это звучит как в телесериалах, которые вы посто­янно смотрите. И это мне не нравится.

Лисси наклонилась к Тинке и про­шептала:

Это настоящая Грит, досадно ста­ромодная.

Тинка сделала вид, что открывает во­рота, которые начали открываться сами собой. Лисси умоляюще взглянула на деревья, чтобы те вели себя подобающе.

Ах, я ненадолго. Мы можем все об­судить прямо здесь, — предложила Грит. Она казалась задумчивой. Подобрав сло­ва, она объяснила причину своего появ­ления: — Дети, я буду сопровождать ваш класс в поездке. Я дала согласие, не по­интересовавшись, согласны ли вы.

Тинка удивленно смотрела на маму.

Бабушка однажды тоже сопровож­дала мой класс в поездке, — продолжала Грит. — Мне тогда было столько же, сколько вам сейчас, и мне было как-то неловко. Другие мамы казались мне ши­карными и модными. Все это я вспом­нила совсем недавно и думаю, что это вполне нормально, когда дочери счита­ют своих мам безнадежно старомодны­ми и испытывают чувство неловкости за них. Я не рассержусь, если вы захотите, чтобы я осталась дома. Если так, то нужно предупредить учительницу, что­бы она нашла мне замену.

Тинка тяжело дышала. Она была рас­трогана. Она исподтишка взглянула на Лисси. Сестра рассматривала Грит взгля­дом, который Тинка не могла расшифро­вать. Было это сочувствие? Или восхи­щение?