Читаем Добло і зло полностью

Коротше, одного разу. Одного разу я так-таки нікуди не пішла. Бо не зробила домашню з алгебри-геометрії і вже сама думка про те, як з'явлюся з порожнім зошитом перед Юлею Марківною спричинила нав'язливий стан і перманентне бажання покакати. Так що все було «в натурі»: я серйозно захворіла. Ходила по хаті, закочуючи очі під лоба, притулялася до одвірків і вичавлювала з себе кашель. Байдуже, що ніхто мене не бачив — я була чесною сама перед собою. Ну і якщо ви коли-небудь хворіли — а по вас видно, що хворіли ви немало, — то добре знаєте, що найгірша штука, це копи хворієш наодинці. Байдуже, скільки там у тебе книжок (хоча які, в сраку, книжки, в 12 років? Пізно вже читати — треба будувати особисте життя!), скільки фільмів на відеокасетах (о, це вже ближче до суті, бо ж перегляд фільму здебільшого служить приводом для того, щоби тісніше всістися на дивані) чи ковбаси в холодильнику. Щодо останньої — вона, звісно, була найкращою втіхою. Але дружба — це майже так само прекрасно, як ковбаса. Тому Кропиві, моїй однокласниці, ліпшій подружці ще з групи «Калинка», коли нам було по 4 роки, моїй безпардонній епігонці і в майбутньому матері моєї дитини (хресної) того дня просто не пощастило.

Зазвичай я видивлялася її з балкону свого 4-го поверху. Кропива жила за штрикою. Її хату можна було бачити з нашого балкону і ми навіть хотіли налагодити мотузкову пошту — в Кропиви валялася вдома величезна бобіна — але мама сказала, що ми дебілки. Кропива йшла до школи попри мій дім і кричала знизу: «Іра-а-а!», і я виходила. Це коли я не гальмувала. Бо частіше їй доводилося підійматися на мій четвертий поверх і чекати. А оскільки чекати часто-густо і мені доводилося на її появу, то до школи ми приходили трохи пізніше, ніж того вимагали «Правила поведінки учнів 6 — 8-х класів». Сумлінно вчитися, уважно слухати пояснення вчителя і т. д.

Того ж вирішального дня Кропива ще й гадки не мала, що до школи я сьогодні ні ногою. І вона теж, відповідно — як мій вірний друг і соратник у найгірших справах. Нема, кричала Ганна Степанівна, тобі, Карпа, щось доброго колись зробити?! Організувати дітей на суботник, на позачергове прибирання шкільної території! Вічно ти тільки в поганому попереду! Таке твоє лідерство — це… це ні до чого! Ну от. Добре, що хоч лідерство, а не ділерство. І не лузерство, як співається в одній популярній пісні. А «ні до чого» — це прекрасно, думала я, чекаючи на Кропиву, пережовуючи ковбасу.

— Ну може, я хоч на третій урок схожу? — благально питала вона, визуваючись і знімаючи рюкзак.

— Та ну його! — позіхала я. — Пішли он краще кіно подивимося. Я тут у тата найшла одне.

Татовий секретер був для мене справжнім ящиком Пандори (аби я ще тоді знала, що воно таке). В ньому можна було надибати патрони, журнали з голими тьотьками, салютниці, люльки, пачки тютюну, газовий пістолет, ножик-викидушку, дріб для срібної фамільної двостволки і таємничі відеокасети, переписані самопалом. На деяких із них нічого не було, на інших якісь нудні бойовики з Чаком Норрісом (руді дядьки мені були не до вподоби), ну а якщо шукати добре, то можна було надибати геть незвичайні фільми. Коротше, ми точно не знали, що там відбувається, але бачили це вперше і головним страхом було відмотати потім касету точнісінько в те місце, з якого ми почали дивитися. Щоби тато нічо не помітив.

(Дуже дивно думати, що в той час моєму татові було всього-то 32 роки, як моєму чоловіку тепер.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белые шнурки
Белые шнурки

В этой книге будет много историй — смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях

Василий Сергеевич Федорович

Контркультура
Героинщики
Героинщики

У Рентона есть всё: симпатичный, молодой, с симпатичной девушкой и местом в университете. Но в 80-х дорога в жизнь оказалась ему недоступна. С приходом Тэтчер к власти, произошло уничтожение общины рабочего класса по всей Великобритании, вследствие чего возможность получить образование и ощущение всеобщего благосостояния ушли. Когда семья Марка оказывается в этом периоде перелома, его жизнь уходит из-под контроля и он всё чаще тусуется в мрачнейших областях Эдинбурга. Здесь он находит единственный выход из ситуации – героин. Но эта трясина засасывает не только его, но и его друзей. Спад Мерфи увольняется с работы, Томми Лоуренс медленно втягивается в жизнь полную мелкой преступности и насилия вместе с воришкой Мэтти Коннеллом и психически неуравновешенным Франко Бегби. Только на голову больной согласиться так жить: обманывать, суетиться весь свой жизненный путь.«Геронщики» это своеобразный альманах, описывающий путь героев от парнишек до настоящих мужчин. Пристрастие к героину, уничтожало их вместе с распадавшимся обществом. Это 80-е годы: время новых препаратов, нищеты, СПИДа, насилия, политической борьбы и ненависти. Но ведь за это мы и полюбили эти годы, эти десять лет изменившие Британию навсегда. Это приквел к всемирно известному роману «На Игле», волнующая и бьющая в вечном потоке энергии книга, полная черного и соленого юмора, что является основной фишкой Ирвина Уэлша. 

Ирвин Уэлш

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза
Метастазы
Метастазы

Главный герой обрывает связи и автостопом бесцельно уносится прочь . Но однажды при загадочных обстоятельствах его жизнь меняется, и в его голову проникают…Метастазы! Где молодость, путешествия и рейвы озаряют мрачную реальность хосписов и трагических судеб людей. Где свобода побеждает страх. Где идея подобна раку. Эти шалости, возвратят к жизни. Эти ступени приведут к счастью. Главному герою предстоит стать частью идеи. Пронестись по социальному дну на карете скорой помощи. Заглянуть в бездну человеческого сознания. Попробовать на вкус истину и подлинный смысл. А также вместе с единомышленниками устроить революцию и изменить мир. И если не весь, то конкретно отдельный…

Александр Андреевич Апосту , Василий Васильевич Головачев

Проза / Контркультура / Боевая фантастика / Космическая фантастика / Современная проза