Добрая фея короля Карла

Улыбнувшись друг другу, обе вышли. У дверей толпились придворные, в основном дамы. На лицах читался вопрос: какого рода беседа произошла у двух непримиримых соперниц? Не затем ли пришла супруга регента, чтобы, ныне на правах хозяйки, выгнать вон ненавистную временщицу? И тотчас все изменилось: лица озарились улыбками, другие застыли с высоко вскинутыми бровями; среди рыцарей нашлись такие, что загадочно оглаживали бритые подбородки (бороды носили только пожилые) и крутили усы, с вожделением поглядывая на графиню де Монгарден. В стороне стояли два шута и с любопытством наблюдали за выходом двух дам.

– Смотри-ка, – толкнул Гишар приятеля, – как самцы поглядывают на самку и скребут затылки. Того и гляди, станут в очередь.

– Поскребешь тут, ведь кому-то надо оказаться первым. Пасть к ногам такой павы – не мечта ли каждого из павлинов, ведь сама королева у нее в подругах.

– Та расцвела кустом сирени, подметил, куманек? А улыбка – ну прямо-таки красит ее и молодит. Точно наливное яблочко. Такую не грех и…

– Закрой пасть! Орешек не для твоих зубов.

– Жаль зубки, не хотелось бы их поломать. Ну да нам хватает и тех плодов, где зубы без надобности.

– А пока что пойдем-ка к ним, такое событие должно сопровождаться нашим выходом.

И шуты, кривляясь и приплясывая, направились к двум дамам. Придворные со смехом посторонились, пропуская их. Гишар наигрывал на свирели веселый знакомый мотив, качая головой то влево, то вправо и звеня при этом бубенчиками; Тевенен исполнял немыслимый танец, высоко вскидывая короткие ноги в разноцветных лосиных панталонах в обтяжку. Двор, потешаясь над ними, дружно аплодировал в такт мелодии. Закончив ее, Гишар, склонившись, разведя руками и искоса глядя на дам, прочел короткий стишок:

Недавно жили при дворе две львицы,
Теперь живут две милые сестрицы.

И, растянув рот до ушей, вновь заиграл. Анна бросила ему золотой франк. Шут схватил его на лету и поклонился еще ниже. Тевенен покосился на его руку:

– Недурно, братец, ты заработал на двух строках. Мой мадригал, представь, удвоит это число, тем самым я рассчитываю заработать больше; но если тебе люб звон монеты, то мне милее будет дамский поцелуй. И вот моя работа:

Чем жить волками, лучше быть друзьями,
Чем хмурить лоб – засмейся иль запой.
Твой новый друг средь дам и меж князьями
Милее станет, чем любой другой.

Жанна рассмеялась и поцеловала шута, в свою очередь протянув ему золотой экю[47].

– Что, брат, – подмигнул Тевенен приятелю, – выиграл я баталию?

– Зато ты не умеешь играть на дудке, – был мгновенный ответ.

– Мне заменяет ее мой длинный язык, – отпарировал Тевенен.

Дамы вновь дружно зааплодировали.

Глава 8 Коронация

Настал, наконец, долгожданный день, и регент с супругой отправились в Реймс на коронацию. Их сопровождали, оповещенные заранее, едва ли не все вельможи королевства и высокопоставленные духовные лица. Кортеж выглядел внушительно: здесь, помимо прочих, члены магистрата, многочисленная охрана, конные трубачи, герольды, пажи, дамы и кавалеры на покрытых золочеными попонами жеребцах. В экипаж с монаршей четой, украшенный позолоченной короной, впряжены шесть серых в яблоках и белых лошадей. Рядом с Карлом его друзья – кто-то в повозке, другие на лошадях.

– Не пойму, зачем экипаж? – недоумевал д’Оржемон, обращаясь к Дорману. – Карл поначалу хотел ехать верхом.

– Передумал. Причуда объяснима: напротив него – кто? Супруга и рядом Анна де Монгарден. Он рад видеть их вместе, кажется, еще больше, нежели они сами. Кроме того, Жанна пожелала показать всем, что графиня отныне – ее лучшая подруга и первая дама двора. Никто иной, кроме родственников, как ты сам понимаешь, не имеет права сидеть рядом с будущей королевой.

– Каких высот достигла сестра Гастона! Подумать только, совсем недавно она тайком пробиралась по ночному Парижу к часовне на улице Сент-Авуа.

– Я всегда знал, что эта дама не упустит своего. Не удивлюсь, если Жанна Бурбонская сделает ее герцогиней.

– И по праву: Анна совершила великий переворот. Настоящий дьявол в платье со шлейфом! Это она дала людям нового короля.

– Если уж быть точным, то эту честь вправе разделить с ней пастушка, которую нашел Гастон. Сей дуэт изменил историю Франции, и когда-нибудь о нем заговорят потомки; но нас к этому времени уже не будет на свете.

– Как же потомки узнают?..

– Им расскажет сын Гастона или его дочь: не исключено, что пастушка родит от него.

– Карл вручит ему жезл маршала, помяни мое слово!

Регент, налюбовавшись, в конце концов не усидел в экипаже, вскочил на коня.

18 мая Карл прибыл в Реймс, где короновались все французские короли, исключая трех[48]. И в этот же день к дворцу, где остановился двор, подлетел на взмыленной лошади посыльный в кольчуге поверх легких доспехов. Через минуту он предстал перед регентом.