Добрая самаритянка

Однако я была удивлена тем, что он не условился вместе со мной пойти на встречу с руководителем класса Эффи. Напоминание пришло на мою электронную почту – школьное руководство впервые решило связаться со мной. Однако Тони ничего об этом не сказал. Быть может, он не хотел подвергать меня дополнительному стрессу, учитывая пережитое?

Элис почти не доставляла хлопот, была послушной и нетребовательной. А вот Эффи, судя по всему, оказалась весьма проблемной ученицей. Но, опять же, я узнавала это только по итогам родительских собраний, рассылавшимся по электронной почте; Тони встречался с учителями сам, меня никто не приглашал.

Муж настоял на том, чтобы Эффи перевели в старшую школу Сент-Джайлс, хотя не привел достаточно веских причин. В то время меня волновало только лечение от рака, так что все остальное я оставила на его усмотрение. Однако за последние несколько месяцев ее оценки катастрофически снизились. От твердых «А» она скатилась до «C» и даже «D»[15], и, судя по всему, поведение ее тоже ухудшилось. Эффи часто спорила с учителями и даже грубила им. Больше не принимала участия в таких внеклассных мероприятиях, как игра в хоккей или драмкружок, и заметно отдалилась от друзей, которых успела завести.

Это больше всего удивляло меня, потому что в предыдущей школе Эффи была очень популярной девочкой. С детских лет я постоянно говорила ей «нет», когда она спрашивала, нельзя ли пригласить ее подруг к нам на чай. Потом точно так же отказывала Элис. Дети оставляют на стенах отпечатки липких рук, приносят вшей, сопли, чесотку, глистов, шум, запахи, постоянные вопросы, нытье, требования, ломают мебель и не смывают за собой в туалете. Поэтому я поощряла девочек, чтобы они сами проводили больше времени у своих подруг, а не приводили их к нам.

То ли «нападение» повлияло на Эффи сильнее, чем мне казалось, то ли возникла еще какая-то проблема, до которой не добрались ни Тони, ни учителя… Все это время меня отстраняли от жизни дочери. Это задевало меня, если не сказать больше. Я знала: Тони делает то, что считает правильным, дабы защитить меня, но сейчас девочке нужна мать. Мое присутствие на встрече покажет Тони, что я достаточно сильна, чтобы снова стать полноправной родительницей. Может быть, тогда он снова полюбит меня…

По прибытии домой я последовала уже устоявшемуся порядку: выждала десять минут возле машины, обводя взглядом окна дома и высматривая какие-нибудь тревожные признаки – например, тень, промелькнувшую за шторами, или неожиданный отблеск света. Стивен знал, где я живу, и меня тошнило при мысли о том, что он может проникнуть в дом и ждать в засаде.

Я почти могла различить силуэт кота, который спал на подоконнике, свернувшись клубком. В последнее время Бибер оказался очень полезен: у него чуткий слух и громкий голос, и он предупредил бы меня о любых подозрительных шумах или движении возле дома.

Переступив порог, я включила сигнализацию и заперла дверь. Вытащив нож из ящика стола в прихожей, бесшумно прошлась по всем комнатам. Заглядывала за двери, задернутые шторы, в шкафы и под кровати. Только убедившись, что я действительно одна, смогла расслабиться.

* * *

Надо было видеть лицо Тони, когда он заметил меня в школьном вестибюле. Оно исказилось от изумления, прежде чем муж успел совладать с собой. Усилия, приложенные, чтобы выглядеть на все сто, не остались незамеченными.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, подойдя ко мне. В его голосе звучало раздражение, и это сбило меня с толку.

– А ты как думаешь? – отозвалась я. – Нравится платье? Купила специально для сегодняшней встречи. – Я втянула живот и покрутилась на месте.

– Меня не волнует твое платье, – рявкнул муж. – Мы же договорились: ты не приходишь к девочкам в школу, это должен делать я.

– Но сейчас я пришла. Она – моя дочь, Тони. С Эффи что-то происходит, а ты скрываешь это от меня, но как мать я заслуживаю знать.

– Правда? Ты действительно так думаешь? Думаешь, ты впрямь нужна кому-то из девочек?

Я сделала шаг назад, изо всех сил пытаясь скрыть обиду.

– Почему ты так ужасно обращаешься со мной? Мне казалось, что после того случая мы стали ближе. Снова стали больше похожи на семью… А теперь ты обращаешься со мной так, словно меня здесь не хотят видеть.

– Лора, мы уже десять раз это обсуждали. – В голосе Тони звучала усталость. – Ты и я… между нами больше ничего не будет. Наша семья – совсем не то, что ты нарисовала у себя в голове.

Мое сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Я сжала кулаки.

– Нет. Я не согласна.

– Сейчас не время и не место обсуждать это. Пожалуйста, иди домой. Поговорим об этом позже.

Он повернулся ко мне спиной и пошел прочь. С каждым шагом пропасть между нами увеличивалась. Но что бы Тони ни наговорил мне, как бы он ни пытался причинить мне боль, я по-прежнему любила его. И раз уж речь шла о нашей дочери, я намерена была доказать, что он ошибается.

Дверь, на которой висела табличка с именем школьного завуча, открылась, и в вестибюль выглянул мужчина – из его ушей торчало куда больше волос, чем оставалось на голове.