Добрая самаритянка

Именно в это я хотела верить – а не в то, что он лежит в соседней комнате и его труп собираются предъявить мне для опознания.

По словам полицейских, никто из собратьев-бездомных не видел Олли уже давным-давно. Мое намерение покончить с Райаном означало, что почти не оставалось времени на кого-либо еще. Я бросила Олли, и эта вина всей тяжестью давила мне на плечи.

Только теперь я осознала, что Олли назначил меня своим якорем. Именно поэтому он, выйдя из тюрьмы, вернулся в Нортхэмптон – потому что я была здесь. Несмотря на все, что он выстрадал в юности – как в тюрьме, так и за ее пределами, – я не давала волне окончательно смыть его с лица земли. Как это ни иронично, он нашел свою смерть в воде, и моя вина заключалась в том, что в последние несколько месяцев я покинула его, отправив в свободное плавание.

Оказалось, что труп Олли находился не так далеко от меня; он запутался в водорослях в реке Нин, ожидая, пока какая-то баржа не врежется в него с достаточной силой, чтобы освободить от пут и оставить плавать на затянутой ряской поверхности.

Опознать его удалось только посредством анализа ДНК, которая совпала с образцом, имевшимся в судебном досье. Я была последним его контактом для экстренной связи.

– Все равно хочу видеть тело, – сказала я женщине-полицейскому, занимавшейся делом Олли.

– Как я уже сказала по телефону, эта идея не кажется мне хорошей, миссис Моррис, поскольку он провел в воде слишком долгое время. Пожалуй, это можно описать как «частично скелетированный труп»…

– Мне все равно, будет ли это сниться мне всю оставшуюся жизнь. Я должна ему хотя бы это.

В конце концов она согласилась и провела меня в маленькую боковую комнату, чтобы я могла внутренне собраться с духом, пока служитель морга готовит тело Олли к показу. Меня проводили в демонстрационный зал; поразительно – это место выглядело ничуть не похожим на высокотехнологичные, суперсовременные помещения, которые показывают по телевизору. Никаких многоэтажных холодильников с выдвижными ящиками, освещенными неоновыми лампами. Просто скучная незапоминающаяся комната без каких-либо отличительных черт, без единого религиозного атрибута. В центре на деревянной каталке – Олли, прикрытый темно-синей простыней. Рядом с каталкой одинокий стул – на тот случай, предположила я, если зрелище окажется для меня слишком тяжелым и мне понадобится присесть.

Полицейская и служитель морга остались со мной. По моему настоянию простыню частично отвернули, открыв Олли по плечи. На голове сохранились остатки волос, но не было ни глаз, ни губ, да и прочие черты лица едва угадывались. Видимо, объели рыбы, водяные крысы и бактерии. Только тонкие клочья плоти на костях.

– Как долго он провел в воде? – спросила я у полицейской.

– Это мы сможем узнать, лишь когда прибудут результаты посмертной экспертизы, но, по нашему предположению, около года.

– Нет, это невозможно, – ответила я и покачала головой. – Я встречалась с ним пять, может быть, шесть месяцев назад, так что он определенно не может быть мертв так долго.

– Согласно предварительным заключениям коронера, это именно так.

– Не могло ли его тело подвергнуться каким-то изменениям, учитывая, в каком месте Нина оно было найдено?

– Нина? Кто вам сказал, что его нашли там?

– Вы. Когда позвонили мне и сообщили, что тело плавало в реке.

Женщина озадаченно посмотрела на меня.

– Кажется, возникло некое непонимание, миссис Моррис. Тело вашего друга было выброшено на берег в бухте в Восточном Сассексе.

Глава 24

Райан

Влажный воздух в досуговом центре полнился запахами пива и пота, хотя несколько двустворчатых дверей были распахнуты настежь.

Плотная толпа состояла практически из одних мужчин, которые выкрикивали слова одобрения или грязные ругательства в адрес двух боксеров, стоящих в центре ринга в ожидании, пока мужчина в белой рубашке с короткими рукавами и галстуке-бабочке огласит решение.

Сражения «офисного планктона» состояли из трех двухминутных раундов и были такими же свирепыми, как матчи профессионалов по телевизору. Я не мог понять, каким образом боксер в красных шортах, майке и защитном шлеме ухитряется оставаться на ногах после постоянных атак его синего противника.

Наконец рефери поднял руку мужчины в синем, объявляя победителем. По руке чемпиона тянулась сплошная татуировка. Несмотря на разбитый нос и текущий по лицу пот, Тони Моррис был вполне узнаваем. Зрители приветственно заорали, когда было объявлено, что он выиграл матч. Он обнял своего противника, потом кто-то из зрителей помог ему снять перчатки, и мистер Моррис направился в раздевалку.

Я торчал поблизости, пока он не вышел, одетый в спортивные штаны и футболку. Отойдя к барной стойке, быстро заглотил несколько порций водки с «Редбуллом», и после этого я решился подойти к нему. Сделал глубокий вдох, от всей души надеясь, что он действительно понятия не имеет, о чем сговорились за его спиной брошенная жена и дочь. Прикинул, что если бы он был в курсе, то вместе с ними пришел бы в кабинет Брюса Аткинсона, чтобы обвинить меня в домогательствах к несовершеннолетним.