Добриллион

Расставшись с Эдель и Гавчиком, они пошли в магазин купить сладостей. Франк огляделся. Пока они с мамой были на юге, две активистки перекрасили все флагштоки глянцевой краской, и теперь они сразу бросались в глаза. Казалось, будто они так и ждут следующего праздника, когда положено поднимать флаги.

– Тех женщин прозвали Метла и Бочка, – сообщила Дениса. – Потому что одна тощая, а другая полненькая.

Метла и Бочка нарисовали на асфальте перед магазином разметку, чтобы машины могли парковаться аккуратно, по разметке, а не как попало. Потом Метла и Бочка покрасили все заборчики, которые выцвели от солнца или от времени. Благодаря этому цветы за заборчиками выглядели гораздо наряднее. Свежая краска как будто прибавляла света.

– Пожалуй, они могли бы выиграть миллион, – сказал Франк.

Вот чего хотела мама. Чтобы люди делали что-то хорошее. Поселок выглядел красивым и ухоженным, как коробка с наточенными карандашами, разложенными по цветам. Но мама не подумала о том, что ночью белая краска не светится. Никогда не знаешь, что случится, когда кто-нибудь окажется один в темноте. Если ты затеваешь дурное, кто-то может тебя увидеть, но если ты оделся в темное и умеешь быстро бегать – пусть попробуют поймать!

На следующее утро, когда хозяин магазина пришел на работу, он обнаружил, что кто-то написал на асфальте между линиями разметки большими белыми буквами: «болваны», «старперы», «извращенцы», «уроды» и наконец – в самом дальнем от входа конце парковки – «калеки».

– Ну как же так! – прошептал владелец магазина.

К вечеру народ стал потихоньку парковаться на местах для «болванов», но остальные занимать никто не хотел.

– Я теряю клиентов, – сказал торговец. А клиенты – это деньги. Ему пришлось самому смывать надписи с помощью спирта, швабры и поливального шланга.

– Это диверсия, – сказал Франк за обедом.

– Просто хулиганство! – ответила мама.

– Надо выбрать победителя прямо сейчас, и тогда все закончится. Пока чего похуже не случилось.

– Я еще не определилась, – сказала мама.

Всем школьникам теперь бесплатно выдавали по яблоку каждый день. Это затеяла соседка Оскара. Она залезает на стремянку и собирает мелкие красные яблоки, слушая радио, рассказал Оскар. Потом складывает яблоки в ящики, а ящики отвозит в школу. Яблоки очень сладкие. Это по-настоящему доброе дело. Когда София заглянула в учительскую о чем-то спросить, ей толком никто не ответил, потому что рты у всех учителей были набиты яблочным пирогом.

Одна девочка из седьмого класса тоже кое-что придумала. У нее был велосипед с корзинкой на руле. Она стала навещать стариков, которые не выходили из дома, и принимать у них списки покупок и деньги. Она ехала в магазин, покупала всё по списку, складывала в корзину и ехала обратно. Тоже доброе дело.

А Пол снова торчал в своей луже. Похоже, он отчаялся бороться за добриллион. Он кричал свои дразнилки и слышал дразнилки в ответ. «Пол-в-жопе-кол!» – кричали ему хором ученики. А он брызгался в них водой, изображая единственный в поселке фонтан.

Дениса согласилась взять с собой Франка к одной старушке. Та позвонила и сказала, что ей нужна помощь ловких рук. По пути Дениса размахивала мухобойкой, будто бутылкой лимонада. Когда они наконец пришли, в дом их не пустили, а вместо этого проводили на веранду. Старушка развесила на перилах свои ковры и попросила их выбить.

– Я бью мух, а не ковры, – сказала Дениса.

– Это почти то же самое, – сказала старушка. И вручила ей выбивалку – похожую на теннисную ракетку, только гибкую.

– Это не то же самое, – ответила Дениса. – По мухам труднее попасть. Эти ковры такие большие, что промахнуться невозможно.

– Да-да, – закивала старушка. – Ты попробуй!

Дениса отдала Франку мухобойку, наклонилась над перилами и ударила. Из ковра вылетело облачко пыли. Хлопок получился громкий. Если бы весь поселок решил разом выбить ковры, шум был бы как от фейерверка или от небольшой гражданской войны.

– Надо бить сильнее, – сказала старушка. – Дай покажу.

Она взяла выбивалку и стала бить. Облака пыли получилась огромные – как за машиной, которая едет по пустыне. Старушка всё колотила и колотила, пыль летела и летела, но чем дальше, тем меньше.

– Вот как это делается, – сказала старушка.

И ударила Денису.

Сильно.

По попе. При этом она громко смеялась. А потом ударила еще.

– Что вы делаете? – воскликнула Дениса, схватившись за попу.

Франк поднял мухобойку.

– Да я просто шучу, – засмеялась старушка. – Я же легонько.

– Больно! – пожаловалась Дениса.

– Ой, ну брось, ты преувеличиваешь!

– Садистка! – крикнула Дениса.

Она схватила ковер, перекинула его через перила, он упал в сад и повис на кустах.

– Ну знаешь ли! – рассердилась старушка. Она подняла выбивалку, чтобы шлепнуть снова, но Дениса и Франк уже убегали со всех ног, вопя:

– Помоги-и-и-ите!

Старушка устремилась за ними, но, вылетев за угол, наткнулась на соседа, подстригавшего живую изгородь. Она остановилась и опустила выбивалку.

– Она меня бьет! – прокричала Дениса.

Мужчина переводил взгляд с девочки на старушку и обратно.

– Я не сильно, – оправдывалась старушка.