Добро пожаловать домой (СИ)

Подкидыш как-то так вошел в мою жизнь, что, хоть и он меняет ее абсолютно, но делает это настолько мягко и естественно, что желание сопротивляться какое-то вялое (Да и прикольный он, поржать можно). А ведь Билл, вообще-то, ребенок, оставшийся без опеки. Но, при этом, он лишился только бабушки, а, по документам, у него есть еще и мать, которая должна нести за него ответственность. Да и вообще, он несовершеннолетний, а как-то допустили его перелет в другую страну. Конечно, не сложно догадаться, что тут не обошлось без денег и связей моего отца, но я-то и не задумывался даже. Да и зачем ему это? Ему один-то ребенок не нужен был никогда, да и то, что год назад он лишился не только жены ,но и нерожденного сына, батюшку не опечалило, но Билл… Абсолютно чужой даже маме, так как его просто усыновили. Почему отец вдруг решил не отдавать его приюту? Почему я сижу сейчас в темноте гостиной на полу, опираясь спиной на так полюбившееся моему подкидышу кресло (Не знаю, как этот Кощей в нем устраивается, но самому мне дико неудобно), глядя, как и он пару дней назад, на искусственный огонь в камине, и целенаправленно глушу дорогой коньяк, найденный на кухне? Почему незнакомая когда-то тишина так давит на мозг обрушившимся вдруг одиночеством (Свободой, Томас, свободой!)?

Все просто. Пару часов назад, объявив о своем решении стать новым отцом для Билла, отец увез его с собой. Он хотел оставить мальчишку у меня до тех пор, пока не уладит проблему с бумажными волокитами и социальной службой. Хотел, но передумал. Так как не желает, видите ли, смущать меня и мешать моей жизни присутствием в ней этого ребенка (Зараза! Нельзя дарить игрушку, а потом ее отнимать!).

Отец забрал Билла. По идее, я сейчас должен был радоваться возвращению столь наглым образом отобранного у меня один… свободы! Пойти в клуб, нажраться там, как последняя свинья (То, что нас не убивает, мы не покупаем), снять чью-нибудь симпатичную задницу, чтобы, проснувшись на следующее утро с похмелья в чужой квартире, вернуться домой, привести себя в порядок и вновь пуститься во все тяжкие (Жить лишь в кайф!).

Так, что, с одной стороны, меня дико бесил в отце сам факт его существования, но с другой…

Я просто ненавидел его сейчас, вспоминая уютные вечера в компании молчаливого Билла. Вспоминая его худое, холодное и дрожащие от прикосновений тело, которое под моими руками невольно начинало согреваться. Его длинные, черные волосы, то плененные в глупый хвостик на затылке, чтобы не падали на лицо, когда он умывался, то мокрые, спутанные и непослушные после душа, то раскиданные по белоснежным подушкам, обрамляя фарфорово-бледное в свете луны лицо, которое я привык разглядывать ночами, ожидая Морфея с его сонной пылью. Его искренний смех в ответ на несмешные шутки Георга и робкую спокойную улыбку, посвященную мне одному. Его, кажущийся все понимающим, взгляд. Его огромные глаза цвета горького темного кофе, с неизменным теплом и нежностью в них, которые были такими печальными сегодня, когда он уходил. Его голос, звонкий и сильный в общении с моими друзьями, и тихий, хрипловатый, с шелестом, похожим на звук песка, гонимого ветром по пустынному ночному пляжу - такой, каким мне довелось услышать его в тот единственный раз, когда Билл почти, что доверил мне историю своей жизни.

Вспоминая моего подкидыша, который оказался вовсе не моим, а лишь мимолетно скользнул по страницам книги (Или, брошюры), рассказывающей о бессмысленном существовании идиота по имени Томас Трюмпер.

***

POV Автор

Спустя час симпатичный парень с французскими косичками, пирсингом в нижней губе и небольшими тоннелями в ушах пил уже второй по счету коктейль с неизвестным ему, но опасно-взрывным содержимым, сидя у барной стойки ближайшего к его дому ночного клуба и окидывая холодным нечитаемым взглядом танцпол. Перед его глазами то и дело мелькали и дергались под оглушающие биты тела различной степени раздетости, среди которых он уже приметил парочку еще не знающих друг друга парнишек, что познакомятся сегодня ночью под ним в номере какого-нибудь отеля. Сам он утром, оплатив номер, уйдет, так и не удосужившись узнать их имена.

Глава 17.

Глава 17.

POV Гордон

Когда я стал таким?

Я никогда не забуду то русоволосое чудо с длинной косою и наивно распахнутыми глазами, которое когда-то практически похитил и привез в свою страну, вопреки воле ее родных. Все-таки правы люди, утверждающие, что Россия – родина самых красивых девушек на планете. Моя Элис. Моя Алиса.

Я ведь любил ее. Все в ней, каждый луч солнца, отраженный от золотистых прядей, каждую смешинку в ее глазах, которых со временем, почему-то, становилось все меньше, каждую морщинку, появляющуюся с годами. Просто как-то незаметно наступил момент, когда я перестал их считать, слишком увлекшись своей карьерой.