Добро пожаловать в обезьянник

Кочуя из комнаты в комнату, она мимоходом предложила сдать часть мебели в «Армию спасения», обнаружила поддельный антиквариат, одним пожатием плеч уничтожила несколько перегородок и распорядилась первым делом застелить пол в одной комнате желто-зеленым ковром.

– Непременно начните с ковра, – строго проговорила Грейс, – и от него уже пляшите. Ковер превратит весь первый этаж в единое гармоничное целое.

– Гм, – сказала Анна.

– Надеюсь, вы видели статью «Девятнадцать грубых ошибок при выборе ковра» в июньском номере «Красивого дома»?

– Да-да, конечно, – ответила Анна.

– Хорошо. Тогда вам не надо объяснять, как можно испортить весь интерьер, если начать не с ковра. Джордж… Ах, он остался в гостиной!

Краем глаза я успел заметить, что Джордж сидит на диване, глубоко о чем-то задумавшись, но в следующий миг он уже выпрямился и широко улыбнулся.

Я пошел за Грейс и попробовал сменить тему:

– Так, мы сейчас на северной стороне дома. А чей дом стоит с южной?

Грейс всплеснула руками.

– О, я с ними не знакома, это Дженкинсы. Джордж! – кликнула она мужа. – Тут спрашивают про Дженкинсов! – Судя по ее тону, к югу от нас жило очаровательное семейство неимущих.

– Ну… это милые и славные люди, – сказал Джордж.

– О… ты ведь знаешь, какие они! Милые, вот только… – Она засмеялась и покачала головой.

– Только что? – спросил я, мысленно перебирая возможные ответы. Наши соседи – нудисты? Наркоманы? Анархисты? Заводчики хомяков?

– Они въехали в 1945-м, – пояснила Грейс, – и сразу же купили два очень красивых деревянных стула с росписью на спинке. А потом…

– Что? – вопросил я. Пролили на оба стула чернила? Нашли в полой ножке несколько тысячных купюр?

– А потом все. На этом и остановились.

– В смысле? – не поняла Анна.

– В прямом. Начали с двух красивейших расписных стульев, а потом выдохлись. Сдулись.

– А… – протянула моя жена. – Понятно. Какая досада. Вот, значит, что не так с Дженкинсами. Ага!

– Выражаем Дженкинсам наше «фи», – сказал я.

Грейс меня не расслышала. Она продолжала курсировать между столовой и гостиной: всякий раз, входя в гостиную или выходя из нее, она словно огибала некий невидимый предмет – строго в одном и том же месте. Заинтригованный, я встал на это самое место и немного попрыгал: может, половица расшаталась?

Тут в гостиную снова вошла Грейс. Она изумленно посмотрела на меня и охнула.

– Я сделал что-то не то? – спросил я.

– Нет-нет, я просто не ожидала увидеть вас на этом месте.

– Прошу прощения.

– Здесь будет стоять такая чу́дная скамеечка, знаете, как у сапожников.

Я сделал шаг в сторону и с тревогой наблюдал, как она нагибается над воображаемой скамейкой.

– Один или два ящика мы откроем и посадим в них плющ, – рассказала мне Грейс. – Правда, прелесть? – Она осторожно обогнула скамейку, чтобы не оцарапать ноги о грубое дерево, и прошла к лестнице на второй этаж. – Можно, я туда загляну? – весело спросила она.

– Ни в чем себе не отказывайте, – ответила Анна.

Джордж поднялся с дивана. Он минуту смотрел на лестницу, потом показал нам пустой бокал:

– Можно мне еще немного?

– О, простите, Джордж! Мы заболтались и совсем за вами не ухаживаем. Конечно, угощайтесь! Бутылка в столовой.

Он направился прямиком к бутылке и налил себе на добрых три пальца чистого виски.

– Плитка в ванной совершенно не подходит по цвету к полотенцам, – раздался сверху голос Грейс.

Анна, ходившая за ней по пятам, будто горничная, вяло согласилась.

Джордж поднял бокал, подмигнул и выпил до дна.

– Вы на нее не обижайтесь, она всегда так разговаривает. У вас отличный дом. Мне нравится, и ей тоже.

– Спасибо, Джордж. Приятно слышать.

Анна и Грейс наконец спустились. Вид у Анны был довольно ошалелый.

– Ох уж эти мужчины! – сказала Грейс. – Им все это неинтересно, правда? – Она улыбнулась Анне. – Они не понимают наших увлечений. О чем вы тут разговаривали, пока нас не было?

– Я советовал обернуть деревья обоями и повесить ситцевые шторки на замочные скважины.

– М-м-м-м. Что ж, нам пора домой, милый, – сказала Грейс.

Она ненадолго замерла перед входной дверью.

– У вас тут очень красивые строгие линии, – заметила она. – А вся эта пряничная мишура легко отлетит – один удар долотом, и все. Еще можно затереть ее белой краской – два раза подряд, не дожидаясь, пока высохнет первый слой. Тогда атмосфера в доме станет более уютной, более вашей.

– Огромное спасибо за полезные советы, – сказала Анна.

– У вас и без этого шикарный дом, – вставил Джордж.

– Я не понимаю, откуда берется столько художников-мужчин? – сказала Грейс. – Ни у одного из моих знакомых мужчин нет ничего похожего на художественный вкус.

– Ерунда, – тихо сказал Джордж и вдруг удивил меня, посмотрев на Грейс с искренней любовью и даже ревностью.

– Мы живем в дыре, – мрачно сказала Анна после ухода Маклелланов.

– Да брось, у нас отличный дом!

– Может быть, но нам столько всего еще нужно сделать. Я и не думала раньше. Господи, представляю, какие у них хоромы! Они живут здесь уже пять лет. Представляешь, во что она превратила дом за эти годы? Там, наверное, каждый гвоздик сияет!

– А снаружи выглядит так себе. И вообще, Анна, ты же не такая.