Добро пожаловать в обезьянник

– Угадай, что я тебе скажу, Нэн? – говорил Дэвид Поттер по телефону жене. Он был в одних трусах и звонил из заводского медпункта. – Завтра ты вернешься из роддома к солидному гражданину, заколачивающему по сто десять долларов в неделю. В неделю! Я только что получил бейдж и прошел медосмотр.

– Правда? – удивленно отозвалась Нэн. – Как-то все очень уж быстро. Не думала, что ты так резко начнешь.

– А чего ждать?

– Ну… не знаю. Я хочу сказать, ты ведь не понимаешь, во что ввязываешься. Ты всю жизнь работал на себя и не представляешь, каково это – быть винтиком в огромной организации. Я знала, что ты собираешься поговорить о работе с людьми из Илиума, но была уверена, что еще год ты не бросишь газету.

– Через год мне стукнет тридцать, Нэн.

– И что?

– Я буду слишком стар, чтобы начинать карьеру в промышленности. Тут есть парни моего возраста, проработавшие уже по десять лет. Здесь суровая конкуренция, а через год она будет еще страшнее. И кто знает, захочет ли Джейсон через год покупать мою газету. – Эд Джейсон был помощник Дэвида. Он только окончил колледж, и его отец собирался приобрести газету для него. – А место в отделе рекламы через год будет занято, Нэн. Нет, переходить надо теперь – сегодня же.

Нэн вздохнула.

– Наверное. Но это совсем не для тебя. Для некоторых заводы – прекрасное место: они процветают в этой среде. Но ты всегда был таким независимым… И ты любишь свою газету, не отрицай.

– Люблю, – сказал Дэвид, – и расставание с ней разбивает мне сердце. Пока не родились дети, все было отлично. А теперь я волнуюсь – детям нужно дать образование и все прочее.

– Но, милый, – возразила Нэн, – газета ведь приносит деньги.

– И в любой момент может прогореть. – Дэвид щелкнул пальцами. – Появится ежедневная с вкладышем местных новостей, и тогда…

– Дорсет слишком любит свою маленькую газету и не позволит такому случиться. Люди любят тебя и то, что ты делаешь.

Дэвид кивнул.

– А что будет через десять лет?

– А что будет через десять лет на заводах? Что вообще где бы то ни было будет через десять лет?

– Я бы поставил на то, что заводы никуда не денутся. Я не имею права больше рисковать, Нэн, не теперь, когда большая семья рассчитывает на меня.

– Большая семья будет не очень счастлива, милый, если ты не сможешь заниматься любимым делом. Я хочу, чтобы ты был счастлив, как прежде – разъезжал по округе, собирал новости, продавал рекламные объявления, – а потом приходил домой и писал то, что хочешь писать. То, во что ты веришь. Подумать только – ты на заводе!

– Я должен, Нэн.

– Что ж, как скажешь. Ты знаешь мое мнение.

– Это тоже журналистика, высококлассная журналистика, – настаивал Дэвид.

– Только не продавай газету Джейсону немедленно. Подожди хотя бы месяц или два, пожалуйста!

– Смысла ждать нет, но раз ты хочешь, так и сделаем. – Дэвид поднес к глазам брошюру, которую ему вручили после медосмотра. – Послушай, Нэн: в соответствии со страховым пакетом мне будут покрывать десять долларов в день медицинских расходов в случае болезни, сохранят полное жалованье в течение двадцати шести недель и выделят еще сто долларов на особые расходы в больнице. И жизнь застрахована за полцены. А если я вложу средства в правительственные облигации, компания будет выплачивать мне пятипроцентный бонус в течение двенадцати лет. У меня каждый год будет двухнедельный оплачиваемый отпуск, а после пятнадцати лет выслуги – трехнедельный. Плюс бесплатное членство в кантри-клубе. Через двадцать пять лет мне будет положена пенсия не меньше чем в сто двадцать пять долларов в месяц, а если проработаю дольше, то и пенсия будет куда больше!

– Святые небеса!.. – проговорила Нэн.

– Надо быть дураком, чтобы от всего этого отказаться, Нэн.

– И все-таки я хочу, чтобы ты дождался нас с девочками – хочу, чтобы ты привык к ним. Боюсь, ты просто запаниковал.

– Ничего подобного, Нэн. Поцелуй за меня малышек, а мне пора – надо представиться новому начальнику.

– Кому?

– Начальнику.

– О! Я думала, мне послышалось.

– До свидания, Нэн.

– До свидания, Дэвид.

Дэвид прицепил бейдж к лацкану пиджака и вышел из медпункта на окруженный забором раскаленный асфальт. Из обступивших его зданий доносился глухой монотонный грохот; Дэвиду просигналил грузовик и что-то попало в глаз. Он аккуратно, уголком носового платка извлек из глаза частичку сажи. Восстановив зрение, осмотрелся в поисках строения 31, где располагалось его новое место работы и где его ожидал начальник. От места, где стоял Дэвид, веером расходились четыре запруженные, казалось, уходящие в бесконечность улицы.

Он обратился к одному из прохожих, спешившему не так отчаянно, как другие:

– Не подскажете, как найти строение 31, офис мистера Флэммера?

Человек, которого он остановил, был стар, однако глаза его сверкали – казалось, лязг, вонь и нервная суета завода доставляли ему не меньшее удовольствие, чем Дэвид мог получить бы ясным апрельским днем в Париже. Он бросил взгляд на бейдж Дэвида, затем на его лицо.

– Только приступаете, верно?

– Да, сэр. Сегодня первый день.