Добро пожаловать в реальный мир

Единственное, что так и не изменилось перед домом, – это присутствие все той же деловитой ведмейкерши, с кем-то на резких тонах переговаривающейся по сотовому. Вокруг этой женщины крутилась приставленная к ней Эрин, и, судя по лицу своего личного помощника, Эван сомневался, простит ли она ему это когда-нибудь.

Вернувшись в комнату, Эван окончательно обтерся полотенцем и принялся облачаться. Он собирался сегодня исполнить на церемонии чудесную песню – «Молитву»[72], – одну из любимейших Ланиных композиций с его последнего альбома. Как будто вполне подходящая случаю песня! Эван начал было распеваться, но почти сразу умолк, вспомнив тот вечер, когда он вышел на сцену вместе с Ферн в том ужасном пабе и впервые за много лет исполнил песню The Beatles. Тот самый вечер, когда все покатилось кувырком и так скверно закончилось. При мысли об этом у него до сих пор сердце сжималось от боли, хотя прошел уже не один месяц, и за это время ему с лихвой хватало того, чем занять мысли. Ничто так до сих пор и не смогло вытеснить Ферн из его сознания. Эван часто задавался вопросом, как она сейчас, и очень надеялся, что у нее все отлично. Да, если бы ему понадобилось коротко, в двух словах, охарактеризовать Ферн, он бы сказал, что она жизнерадостна и жизнестойка.

Он пытался предлагать ей материальную поддержку, однако Руперт передал, что она решительно от всего отказалась. Это яснее всего указывало место Эвана в ее жизни.

Эван оценивающе оглядел себя в зеркале, расправляя жилет. Костюм сидел на нем великолепно, чего, собственно, и следовало ожидать: Лана замучила его бесконечными примерками. Однако вид у Эвана был настолько мрачным, словно он собирался на похороны, а не на свадьбу. Эван выдавил улыбку, но почему-то она смотрелась на его лице совершенно некстати. Вскоре должен был появиться Руперт – может, хоть тому удастся его взбодрить? Он растрясет агента на пару каких-нибудь дурацких шуток или анекдотов – на что угодно, способное вывести его из скверного расположения духа. Может, это бесконечные разговоры о свадьбе вогнали его в такую глубокую меланхолию? Может быть, когда ожидаемое бракосочетание наконец будет позади, он почувствует себя совсем иначе? Эван весьма на это надеялся.

Глава 76

Мы с Карлом проводим ночь вместе, в моей гостиничной постели, однако больше уже не возвращаемся к тому мимолетному разговору в ресторане. И сейчас, лежа в его объятиях, я совсем не уверена, что он всерьез сделал мне предложение, а я так же всерьез его приняла.

Вот привозят завтрак, и мы наконец встаем и вскоре усаживаемся в нашей роскошной столовой, где будто весь Сан-Франциско раскинулся у наших ног, и поглощаем панкейки с крупной черникой, увенчанные густым кленовым сиропом и взбитыми сливками. Руперт прислал нам в номер шампанское и апельсиновый сок, и мы воздали своему агенту должное, осушив и то и другое. С безоблачного неба уже вовсю палит солнце, и в этот момент я почти чувствую себя счастливой – впервые после того, как Эван Дейвид ушел из моей жизни. Карл берет меня за руку, и я отбрасываю прочь все муки сомнений, что еще меня терзают. Передо мной человек, который вроде бы по-настоящему, крепко меня любит!

Когда приезжают стилисты, я чувствую себя уже довольно поддатенькой и от счастья ничуть не возражаю, когда для меня выбирают белое воздушное платье и босоножки в стиле хиппи-шик, украшенные монетками и бусинами, да еще и горстями обвешивают меня экзотическими серебряными побрякушками. Затем меня старательно пудрят – к чему я уже явно начинаю привыкать, – всячески прихорашивают и наводят блеск от макушки до пят, пока я не принимаю совершенно сногсшибательный вид.

– Слышь, чел, – с трепетным волнением подает голос Карл, – ты прям как будто замуж выходишь.

– Ну, пока не совсем, – бормочу я.

Подойдя вплотную, Карл целует меня.

– Потрясно выглядишь. Разве мог бы я в тебя не влюбиться! Как вообще в тебя можно не влюбиться!

Он тут же тушуется, понимая, что своими словами невольно задел мое самое больное место, но тут роящиеся вокруг стилисты торопливо уводят Карла подбирать ему одежду, спасая нас обоих от еще большей неловкости.

Мой приятель надевает белую просторную льняную рубашку и дизайнерские джинсы с множеством заштопанных прорех – он же у нас старый рок-н-ролльщик, и ему такой наряд будет то, что надо. Исполнять мы собираемся все ту же песню Роберты Флэк «Первый раз, когда я увидела твое лицо», вот только на сей раз у меня имеется моя гарантия уверенности, мое, так сказать, «защитное одеяльце» – Карл, подыгрывающий мне на акустической гитаре.

Руп ничего нам о предстоящем не поведал, кроме того, что выступать мы будем для небольшого приватного сборища. Должно быть, на то у него есть свои причины, и мы, несомненно, сами вскоре их выясним.