Добро. Вторая часть

– Да, я знаю! Скорострел ты наш. – Продолжал я выкидывать шутки, чтобы он хоть как-то обратил на меня внимание. – Ты скоро весь мир заполонишь собой, не оставляя места другим.

– Не бойся. – Сказал песок, уже глядя на меня. – Мир безграничный, и его можно растянуть, как резинку от трусов. Только тсссс. Никому.

Я это прекрасно знал, ведь мы с папой сделали мир таким. Безграничным.

– Тссс. Что за тссс? – Спросил я, как хитрая лиса в сказке. – Что-то мне это напоминает. Хочешь один довольствоваться вечностью. А остальные, что помладше, пускай сами об этом догадываются? Каков жук.

– Нет, нет, что ты. – Стал оправдываться песок.

Даже его новое творение, которое напоминало цветок лотоса, но с длинными вьющимися шипами, тут же, после его слов, расползлось по всему миру.

– Да ладно тебе. – Рассмеялся я. – Делай, что хочешь. Я не против, более того, теперь ты здесь вместо меня.

– Правда? – Спросил песок, расширяя свой взор больше галактики.

– Конечно! – Ответил я, обняв его теплой улыбкой. – Только не останавливайся. Больше не хочется возвращаться в пустыню. Долой скуку и хандру! Да здравствуют, веселье и радость. Даешь творчество!

– Даю! – Вторил мне песок.

– Главное не зазнавайся! – Строго, но с улыбкой сказал я. – Приду проверю!

Да я, я. – Замямлил песок, подыгрывая мне. – А что я? Я ничего.

Он незаметно начал отодвигать ногой небольшую статую, как нашкодивший малыш.

– Ага, я вижу! – Прищурил я свое восприятие. – А что это у тебя там?

– Где? Что? – Затараторил песок. – Ничего.

– Я ведь вижу твоими глазами, чувствую твоим телом, знаю твои мысли! – Сказал я, улыбаясь. – Ты забыл? Что весь этот мир – это я, даже, если меня, якобы здесь нет.

Волшебный песок сделал свою статую. Точную копию того момента, где мы общались. Ведь он, как истинный творец постоянно видоизменялся. Сейчас он был похож на медузу из шали, с длинными лапками, как провода над земным городом.

– Красиво! – Похвалил я песок.

Тот засмущался и покраснел. В новом мире это значило, что он как дымовая шашка наследил красным перламутром по всему миру.

– Да я это для смеха. – Скромно произнес песок.

– Я понимаю. Молодец! Мне очень приятна твоя компания. – Сказал я, вдаваясь в лишнюю лесть, сам не зная зачем. – Все великие диктаторы миров появлялись на свет с улыбкой.

Я шутил, но в каждой шутки, всегда есть истина.

– Спасибо за букашку! – Поблагодарил меня песок, за мой творческий подарок. – Она очень милая и шустрая. И за мгновение, стала мне помощницей.

Я смотрел на них, они находились рядом. Песок в виде тряпичной медузы, и букашка, которую я сотворил в виде бабочки, но с ножками ежика. Я рассмеялся. Букашка тут же видоизменилась, и стала напоминать мне маленькую медузу из шали. Я рассмеялся еще больше, а они вместе со мной.

– Хорошо, когда кто-то есть рядом! – С искренней любовью сказал песок.

Я вспомнил о цели своего пути. Найти папу.

– Я пойду! – Сказал я, ненадолго прощаясь. Мой путь длинный. И еще много сказочных существ, которых я должен посетить, создать, и обаять своим вниманием.

– Только не забывай меня! – Сказал песок.

– Я всегда с тобой!

Песок улыбнулся, когда увидел моими глазами. Я этого страстно захотел. А потом, я забрал свой взор, и пошел дальше.

Песок постарался, опережая, каждый мой шаг. Повсюду были его творения. Лес с изобилием цветов и здешних растений. Они не несли в себе тот смысл, что был на земле. Хотя все гармонировало, и являлось одной платформой нового мира, каждое его творение жило абсолютно разными жизнями. В каждой линии бурлила любовь. Она не делилась на свое ощущение, как на верность или уют. Она просто-напросто существовала. И при этом, каждый шедевр выполнял всевозможные функции, всех, вместе взятых миров. Обычный листок, мог быть поэтом, строителем, животным, городом, раем, адом, миром, всем, и самым тихим никем или ничем.

Я проходил мимо пустого места. Видимо, песок заигрался со своим новым другом. Он иногда отрывался от дел, и погружался в нашу традицию, веселиться. И мне захотелось погрустить. Я состряпал печальный взор. Пустил невидимую слезу, из своих невидимых глаз. Наверно даже, присел. И склонил ту часть восприятия, которую можно было назвать головой.

Я посмотрел вдаль, на бескрайнюю равнину, где ничего не было. В меня попал поток земной информации. Земной печали.

– Значит, где-то рядом дом. – Праздно сказал, при этом, погружаясь в печаль.