Доброе слово

В детстве я мечтал стать продавцом в книжном магазине. Никаких проблем — все время с книгами. Осуществить мечту было сложнее: очень уж далеко от родной деревеньки торговое училище, как считали родители. А в гимназию каждый день можно ездить автобусом, на котором много лет работает отец. По крайней мере, буду под присмотром…

Свободой как познанной необходимостью пользовался только в каникулы. Чтобы помочь родителям материально, работал в различных бригадах: рабочим на национальном предприятии «Будвар» и на бумажной фабрике, помощником землемера у геодезистов, подносчиком на стройке, работником в сельскохозяйственном кооперативе.

Студенческая стипендия дала мне возможность освоить профессию механика на водоочистительных сооружениях.

Человеческая жизнь — неисчерпаемый фабулятор. Кто-то сказал, что человек сначала приобретает некий жизненный опыт, а потом философски осмысливает его. С уважением позволю себе вспомнить слова Бабеля об «армии слов, которая атакует всеми видами оружия».

Пытаясь изобразить судьбы людей, с которыми ежедневно встречался по работе, я был захвачен магией слов.

Рассказы сборника «Вкус к жизни» объединяла главная черта их героев: стремление найти себя. Она свойственна начинающему учителю так же, как и старику, дни которого далеко не заполнены полезной деятельностью.

Книга «Долина вечных возвращений» — горячая исповедь современного тридцатилетнего мужчины. Автор прослеживает своего героя с первых детских шагов до момента принятия первых ответственных решений.

Камерные рассказы сборника «Я, твой ближний» посвящены проблеме возраста. Цель их — доказать, что жизненное благополучие для человека далеко не все, если у него нет в обществе уважения, признания, взаимопонимания — естественного человеческого общения.

Герои всех трех книг — живые люди нашего времени, и нескромное желание автора — чтобы они говорили со своими живыми современниками.

И уснут в одиночестве…

С некоторых пор он не включал радио.

Боялся.

А чтобы не признаваться самому себе в том, что это страх, он придумывал ему другие названия.

«К чему слова, — рассуждал он, — если за ними пустота, зачем музыка, если с некоторых пор она звучит только в миноре?»

Приведенные доводы казались ему вполне убедительными, чтобы оставить приемник в покое. Лишь изредка, когда на него находили приступы активности, он проводил по ящику влажной тряпкой, точно так же, как и по поверхности письменного стола и по корешкам книг.

Впрочем, это случалось нечасто.

Бо́льшую часть времени он валялся на кушетке, смотрел в потолок и курил. Новой мебелью, которая в его неуютной комнате выглядела как на корове седло, он обзавелся недавно и, вспоминая, сколько заплатил за кушетку, обзывал себя болваном: ведь вполне можно было спать на железной кровати, которую он приволок с чердака. Но он выкинул ее, потому что, ворочаясь ночью с боку на бок, каждый раз просыпался от ее скрипа и потом долго не мог уснуть.