Доброй ночи, Румпельштицхен (СИ)

Штицхен ощущает искрящуюся ярость, наполняющую каждую клеточку его парализованного тела. Эта ярость придаёт сил, и, извернувшись, он сбрасывает Лилит с себя.

— Нравится?

Она жеманно поправляет выбившуюся прядь и, запрокинув голову, хохочет. От этого клокочущего звука сердце выпрыгивает из груди, но Роб находит в себе силы отползти от одержимого призрака.

— Я – её темная сторона. Всё, чего хочу я — хочет она. Только она сдерживает себя, а я не вижу в этом смысла.

— И чего же ты хочешь сейчас?

— Разве ты не понял? Мести. Селена не позволила мне довести дело до конца и уничтожить каждого из вас, но я не из тех, кто так просто сдастся.

Роб молчит, настойчиво убеждая себя проснуться. Это всего лишь кошмар, и всё, что необходимо — очнуться от него.

Ну же, Штицхен…

— Я знала, что карты таро приведут её ко мне, знала, что даже не нужно вкладывать в них хоть какой-то смысл. Я смотрела в её глаза каждый раз, когда она подходила к зеркалу. Я пожирала её изнутри… я забирала её тело каждый раз, когда она давала слабину. Каждый раз, когда я хотела этого…

— Но она нашла способ избавиться от тебя! — злобно выплёвывает Роберт и вытирает рот тыльной стороной ладони, вкладывая в этот жест всё своё отвращение к Лилит.

— Это была наша с ней война. И мы обе её проиграли.

Лилит поднимается с колен и тихо подходит к нему, протянув руки. Роб напрягается, но Лилит лишь спокойно продолжает свою исповедь.

— Она знала, что ты – следующий. И предпочла убить себя. Нас. Лишь бы ты остался. Каково теперь тебе будет жить с этим?

Лилит рывком тянет его за плечи и волочет к окну. Споткнувшись обо что-то, Роберт в последний момент хватает её за руку и прижимает к себе, с силой сдавливая вдруг ставшее реальным запястье.

— Разбуди меня, тварь! Разбуди! — голос с трудом вырывается из глотки, словно что-то застряло в горле. По лицу течёт что-то липкое, и Роб с ужасом видит, что по животу струятся ручейки крови.

— Впрочем, если ты умрешь, жертва Селены будет напрасной, — она наступает на Штицхена, заставляя его пятиться к окну, — меня это устраивает.

Закричав, Роб бросается на Лилит, надеясь развеять её образ в темноте, но она с широкой улыбкой принимает его в свои объятия. Холод пробирает до костей, хруст которых на доли секунд оглушает Штицхена.

Резкий удар куда-то под ребра. Звук разбившегося стекла. Ледяной ветер забирается под кожу, играет с волосами.

Роб не чувствует под собой опоры, бессильно цепляясь пальцами за воздух. Образ Лилит тает, оставляя вместо себя кромешную тьму и дьявольский смех, отражающийся в сознании.

Голос Берта где-то вдалеке зовёт его, но не может пробиться сквозь завывание ветра и хохот Лилит. Тело становится легким, расслабляется. В лицо с хрустальным звоном летят осколки.

Глубоко вдохнув, Роб наконец распахнул глаза, вынырнув из своего самого страшного кошмара. Тело пронзила острая боль.

Вдох.

Рот наполнился вкусом железа. Тёплая жидкость пенится в уголках губ.

Выдох.

Дышать слишком тяжело. В горле что-то клокочет, не позволяя закричать.

Вдох.

Небо. Синее, почти чёрное, усыпанное россыпью мелких звёзд. Они манят, умоляют смотреть на них как можно дольше, путаясь в оголенных кронах деревьев.

Выдох.

Оглушающая тишина. И звенящий шёпот, окутывающий колючим одеялом с головы до ног.

— Покойся с миром, Румпельштицхен.

========== Часть 10 ==========

Тихо. Слишком тихо. Только высоко над головой слышится щебет птиц, а у ног — плеск воды.

Роб не спешил открывать глаза. Впервые за долгое время он ощущал спокойствие. Умиротворение. Какую-то необъяснимую внутреннюю трепещущую радость, которая словно бабочки билась в груди.

Неяркое солнце грело, но не палило, лаская своими лучами его лицо. Воздух был наполнен ароматами цветов и жимолости.

Совсем рядом раздалось негромкое лошадиное ржание, прерываемое цокотом копыт.

— Стой, милая.

Низкий голос, смутно знакомый.

Штицхен нехотя приподнялся на локтях и посмотрел вдаль.

Рядом с красивой белоснежной лошадью стоял светловолосый мужчина, любовно поглаживая её гриву.

— Лиам!

Имя сорвалось с губ раньше, чем Роберт успел остановить себя. Лиам обернулся и, слегка прищурившись, расплылся в улыбке.

— Ты здесь.

Но добродушное выражение быстро исчезло с его лица. Брови нахмурились, обнажая печаль во взгляде.

— Ты рано.

Он подошёл к Штицхену и протянул ему руку, предлагая помощь. Роб не стал отказываться, и, поднявшись, крепче сжал ладонь Лиама, приветствуя его.

— Где она?

— Я проведу тебя.

Они шли вымощенными тропинками, петляющими по невероятной красоты лесу. Лиам вел лошадь рядом с собой, тихо обещая ей самого лучшего овса, когда они доберутся до конюшни. Роб усмехнулся — эти двое в эту минуту были идеальны в своем дуэте.

От зелени рябило в глазах, но Штицхену казалось, что ничего красивее он прежде не видел. Заметив удобный спуск к ручью, Роб остановил своего спутника.

— Погоди.

Ему вдруг нестерпимо захотелось умыть лицо прохладной водой, чтобы привести в порядок путающиеся в голове мысли. Картинки прошлого вспыхивали в сознании, но казались такими далёкими и нереальными, почти что выдумкой.

Роб будто видит себя со стороны.