Добролёт

Вскоре начало светать, разворотив пихтовое одеяло, сестра с бабой Клавой вылезли из своей берлоги и, настороженно поглядывая по сторонам, должно быть, не до конца осознав, что вот так нечаянно им пришлось коротать ночь в лесу, сгрудились вокруг костра и стали греть руки над покрытыми пеплом угольками. Посовещавшись, решили подняться в гору, чтобы оттуда осмотреться и восстановить ориентировку. Перед тем как двинуться в путь, я всё же решил проверить то место, где мне почудились медвежьи глаза. И каково было моё изумление, когда я увидел лёжку и свежий, ещё тёплый медвежий помёт. Я не стал пугать женщин, забрав свою поклажу, мы поднялись в гору. По пути я вспомнил рассказ Хорева, как однажды двое ягодников бродили в этих местах целую неделю, пока голодные и оборванные не вышли на Большую Речку и там не наткнулись на человека, который косил траву.

– А были случаи, люди пропадали совсем. В тайге всё может быть.

Я подумал, что в Добролёте, узнав, что мы не вернулись из тайги, возможно, уже ищут.

Где-то через полчаса мы поднялись в гору, и уже наверху, завидев вдали синие хребты, я посчитал, что это хребты у Байкала и нам лучше идти от них в противоположную сторону. Перед этим я оглядел невысокие лесины и по замшелости на стволах попытался определить, где северная и где южная сторона, и, представив перед собой полётную карту, вспомнил, что Байкал тянется с юго-запада на северо-восток, значит, нам следует идти от него в противоположную сторону на северо-запад. И мы двинулись прочь от синеющих хребтов в другую сторону. Через час ходьбы, которую и ходьбой было назвать трудно, мы буквально продирались сквозь лесную чащобу, спустились вниз к небольшой, местами уходящей вглубь под валуны и зелёный мох таёжной речушке и пошли вдоль неё вниз по течению. Я старался выбирать мало-мальски пригодные для ходьбы коридорчики, чтобы не натыкаться на стоявший стеной чапыжник. Так мы одолели пару километров и, обессиленные, решили сделать ещё один привал. Припав губами к воде, все начали жадно пить ледяную воду.

– Всё, подъём! – скомандовал я. – Вода холодная, можно простыть. Надо идти.

– Вы как хотите, а я останусь здесь, – взбунтовалась баба Клава. – Буду от медведей прикрывать ваш отход. Я старая, они меня не тронут.

Глаша подошла к ней и взяла её ведро с ягодой.

– Давайте, я вам помогу. Я совсем, совсем не устала.

– Видел бы Господь наши мучения, – вздохнула баба Клава. – И в чём мы перед ним провинились?

За всё время это была первая, и единственная, жалоба, про себя я удивлялся терпению и спокойствию моих спутниц. Вздыхая и хватаясь за поясницы, они поднялись и, подшучивая друг над другом, гуськом тронулись за мной. Я решил держаться русла реки, всё равно она должна была куда-то нас вывести. То и дело, натыкаясь на выворотни и стволы упавших деревьев, на острые засохшие ветки, которые цепляли и рвали одежду, мы неожиданно для себя вновь вышли к месту нашей ночёвки. «Неужели и правда нас по тайге водит ведьмак?» – мелькнуло в голове. Женщины обнаружили медвежью лёжку и свежий помёт и с тревогой начали переглядываться и смотреть на меня, куда я их завёл?

Вспомнив, что на горе было светлее и, как мне показалось, теплее и веселее, чем в этом глухом распадке, я повёл моих боевых подружек в гору. Пыхтя и чертыхаясь, мы всё-таки влезли на неё, но, оказавшись на самой вершине и оглядевшись по сторонам, каких-то знакомых и зримых примет, по которым мы могли бы, говоря авиационным языком, восстановить потерянную ориентировку, мы не нашли. Вокруг стояла глухонемая тайга, лишь высоко в небе, нарезая круги, парил кобчик. Но и он мало чем мог помочь нам. И даже далёких байкальских гор и хребтов на сей раз не было видно. Как назло, начал накрапывать мелкий осенний дождь. Подумав, я решил взять на этот раз левее и идти вдоль горной седловины. Часа через два, обессиленные, с расцарапанными руками и лицами, мы сделали ещё один привал. И неожиданно услышали далёкий выстрел, за ним ещё один.

– Нас ищут! – закричала сестра.

И мы вновь, уже с воскресшей надеждой, чуть ли не бегом стали подниматься в гору, в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы. Этот склон мы осилили быстро и, очутившись на горе, вновь услышали выстрел. Он прозвучал гораздо ближе. Мы все, как один, заорали: «Эй, эй, мы здесь, здесь!»

Через несколько минут раздался ещё один выстрел. Мы с криками выскочили на тропу и увидели всадника. Это был Коля Речкин.

– Я знал, что вы всё равно выйдите к речке и пойдёте вниз по течению, – сказал он и протянул фляжку. – Там чай со смородиной. Промочите горло.

У машины мы увидели сидящим у костра Витька, который чуть ли не со слезами на глазах бросился обнимать бабу Клаву.

– Слава богу, нашлись! – бормотал он. – И, как же вас так угораздило?

Баня