Добронега

– А самое главное и смешное на самом деле то, что выгоду от всех этих событий получают только межи, – продолжал Яван. – Вот уж заговор – всем заговорам заговор.

– Нет никакого заговора, – сказал Дир раздраженно, думая о своем.

– Нельзя отрицать очевидное. Великие мира сего знают и поступают в соответствии.

– Перестаньте препираться, – поприсил Хелье. – Может, великие и поступают, но нам до этого дела нет. Отношение великих к нам простое – они говорят «я дам тебе знать», и на этом дело кончается. Есть ли заговоры, нет ли их – нас не спросят, а устроят все, как им нравится.

– К тебе, кажется, пришли, – сказал Яван мрачным тоном.

– А?

– К тебе. Не ко мне. Я сперва подумал, что ко мне, но вижу, что к тебе.

Хелье обернулся и резко отодвинулся, чуть не опрокинув лавицу.

– Нам нужно поговорить, – произнесла возникшая рядом с ним Эржбета, глядя на него сверху вниз. – Пойдем со мной. Времени мало.

Внимание ее привлек перстень на пальце Хелье. Хелье заметил взгляд.

– У меня время есть, но с тобой мне разговаривать не о чем.

– Есть, уверяю тебя, – сказала она спокойно. – Вон в том углу столик свободный.

Хелье посмотрел на Дира и Явана. Дир улыбался, а Яван разглядывал Эржбету с подозрением.

– Здравствуй.

– Здравствуй, – откликнулась она. – Не до тебя сейчас.

Она ушла к угловому столику. Сигтунец встал и направился за ней. Убийца, подумал он. Убийца невинных женщин. Ишь, шагает, хорла. Но кто я такой, чтобы ее осуждать. Я нынче сам убийца. Тоскливо-то как.

– Что тебе от меня нужно? – спросил Хелье, присаживаясь и неприязненно глядя на Эржбету.

– Не бойся.

– Я ничего не боюсь.

– У меня к тебе поручение. Вот.

Снова глянув на перстень, подарок Марии, она протянула ему перевязанную голубой лентой депешу. Хелье с опаской взял ее в руки, повертел, развязал ленту, и развернул письмо. Писано было по-шведски.

«…как еще одно доказательство твоей преданности», – писала Мария. «Порученица моя нуждается в надежном сопровождающем. Зная о твоей храбрости и находчивости…»

Сердце Хелье отчаянно забилось. Он взглянул на подпись и обмер. На какое-то мгновение он забыл обо всем. Рука Марии писала эти строки. Это было главное. И единственное. Совладав с собой, он продолжил чтение.

«…расскажет о подробностях. По возвращении, при успешном окончании миссии, я докажу тебе, что умею быть благодарной. Благоволящая тебе Мария, помнящая о событиях в Хардангер-Фьорде трехлетней давности».

У Хелье возникло сильное желание поцеловать строки, написанные ее рукой, но он сдержался.

– Что я должен делать?

– Собираться в путь. Выезжаем на рассвете.

– Могу ли я осведомиться, куда именно мы направляемся?

– Это я тебе скажу, когда мы отъедем на достаточное расстояние от Киева.

– На ладье или в повозке?

– Сперва на ладье. А там видно будет.

– А цель какая?

– Ты очень любопытен.

– Это плохо?

– Да.

– Послушай… э… Эржбета, да? … странное какое имя. Не то польское, не то венгерское? … Да, так вот. Сперва я поговорю с Марией.

– Нельзя.

– Почему?

– Потому что Марию заперли в светелке.

– Ну и что?

– Тебя к ней не пустят.

– Посмотрим. Что за светелка? В детинце? В тереме?

– Сядь. Сядь! И не кричи так. Ты все испортишь.

– Но Мария…

– Не кричи. Тише. Мария не останется взаперти долго. И дело вовсе не в этом. Но жизнь ее в опасности.

– Жизнь?

– Честь. Свобода. Ты выручишь Марию, если поедешь со мной и не будешь задавать дурацких вопросов. Красивый перстень.

Хелье покраснел и убрал руку под стол. Письмо не могло быть подделкой – о Хардангер-Фьорде знали только Мария и он сам.

Марию заперли в светелке. Ее жизни грозит опасность. Эржбета – приближенная Марии, это он и раньше знал. Мария просит о помощи. Мария доверяет ему. И благодарность ее будет безгранична. Пожалуй, надо ехать. А то, что теперь ему придется иметь дело с убийцей догловязой – что ж. Не такая уж это тяжелая плата … за собственное поведение … Путешествие обещает быть опасным – вот и хорошо. Есть все шансы наскочить на чей-нибудь клинок или поймать спиной стрелу – вот и славно. Безграничную благодарность следует заслужить.

– Ладно, – сказал он. – Посиди здесь. Я сейчас.

– Постой. Ничего никому не говори.

– Не скажу.

Подойдя к друзьям, которые наблюдали за ним все это время, он посмотрел на обоих, улыбнулся, и сказал:

– Мне нужно отлучиться.

– Надолго? – спросил Дир. – Мы подождем.

– Недель на шесть.

– Ого, – удивился Яван.

– А как же служба? – спросил Дир. – Ты должен ждать, пока князь не даст тебе знать.

– Как нибудь.

– Подожди, Дир, – попросил Яван. – Служба, надо же… Хелье, я не собираюсь вмешиваться в твои дела. У меня только один вопрос. Та, с которой ты сейчас говорил – она едет с тобой?

– Я бы не хотел это обсуждать.

– Значит, едет. Так вот – никуда ты не едешь с нею, либо мы едем все вместе.

– Почему же? – спросил Хелье.