Добрые и сильные

— А то не справедливо. Вите я говорю «ты», а с тобой приходится соблюдать дистанцию. Радик с Сергеем мне много о тебе рассказывали.

— Хорошего или плохого?

— Конечно, хорошего. Они же твои друзья.

Официант принес поднос с салатом, вино и бокалы. Ксения начала первой накладывать еду себе в тарелку. И заметив, что Медведев смотрит в сторону входной двери, тоже посмотрела туда.

Красивая стройная блондинка из тех, кого замечают сразу, входила в зал в сопровождении приземистого, коротко остриженного мужчины.

— Ты знаешь их? — спросила Ксения.

— Да.

— Кто они? — уже заинтересовался и Радик.

— Он — Алексей Чешко, Чех — правая рука одного из крупнейших в Москве преступников.

— А она? — цепляя на вилку салат, спросила Ксения.

— Моя бывшая жена.

— Володя…

Медведев с усилием повернулся к ней.

— Я понимаю, как это не приятно.

— Я привык, — Медведев хотел обернуться снова, но только опустил голову.

Радик, протянув руку, сжал его запястье.

— Плюнь, ладно? Не бери в голову.

Медведев вяло кивнул.

— Скажи, Володя, — начала Ксения, кладя в рот немного салату. — Вот ты знаешь, что это бандит. А почему же не арестовываешь его?

— Нет доказательств его причастности. И вообще — сейчас их власть.

— Это точно, — Радик старался не глядеть в сторону кабинки, где скрылась эта парочка. Он низко наклонился к тарелке, то и дело поправляя очки.

— Давайте сменим тему, — проговорила Ксения. — Ну, например поговорим о нашей телепрограмме. Мое мнение такое, что лицо ее именно Радик.

— Да конечно уж, — откликнулся тот. — Им нужен был спортсмен моего возраста. Любой бы подошел. Хотя бы Серега.

— Сергея бы не взяли ни в коем случае. Тут нужен был человек со спортивной фигурой и интеллигентным лицом. А у Сергея, между нами, лицо бандита.

— Это просто мои очки.

— Ничуть. У тебя лоб Сократа, чувственный рот и тонкая линия подбородка.

— А кто такой Сократ? — спросил Володя.

— А главное — какой у него лоб? — рассмеялся Радик.

Тут из кабинки, где скрылись Лина и Чех, раздался пронзительный женский визг. Володя моментально вскочил и бросился туда, но бернулся и увидел, что Радик следует за ним.

— Сядь, не дергайся, — быстро проговорил он и побежал, подстегнутый новым криком.

Ксения, тоже вскочив, вцепилась в руку Радика, почти повиснув на нем.

— Радик, только не ты, — заговорила она испуганно. — Не смей бросать меня.

Медведев был уже возле двери кабинки. Он ударил в нее ногой, вбежал и увидел Чеха, поворачивающегося с колен к нему. Лина лежала под ним широко расставив согнутые ноги в колготках с большими белыми затяжками.

— Помогите, — видя вошедшего человека, но не вглядываясь, закричала они.

А Чешко стал подниматься с разбитым горлышком бутылки в руке.

— Чего тебе, мужик? Вали, пока я добренький.

— Он резал меня стеклом! — закричала Лина.

— Я купил ее. Рваный?

Чех вскочил с колен, продолжая сжимать в руке горлышко.

— Вот теперь тебе крышка, Рваный, заказывай ящик, — Чех быстрым движением вскинул руку и бросился на Медведева. Но тот встретил его ударом ноги в грудь. Пошатнувшись, Чех устоял. Тогда Медведев ударил ногой в лицо, и Чех, отлетев в сторону общего зала, упал на пустой столик, опрокинул его, потерял стекло и грохнулся на пол под ноги официанту. Тот отскочил, а Чех, матерясь и приподнимаясь на локте, сунул руку в карман.

Тут Радик, оторвавшись от Ксении, встал рядом с Медведевым. Чех посмотрел на них, обливаясь кровью из носа, из губ, изо рта и прохрипел, едва двигая челюстью:

— Нагнал легавых. Ладно, Рваный, твоя взяла. Мы еще встретимся.

Медведев, видя застывшую руку, не шевелился, сжав одной рукой спинку ближайшего стала.

С трудом, все время срываясь, Чех поднялся, достал из кармана носовой платок и, зажав лицо, пошел к выходу. И только тогда Медведев повернулся к другу.

— Я же велел тебе сидеть на месте, — тихо сказал он. — Теперь бери Ксюшу и дуй отсюда.

— С тобой, Володя.

— Езжай, я сказал.

— Он очень опасен?

— Пока — нет. Он без быков, поэтому и свалил. Так что уезжай со спокойной душой, тебя он принял за мента.

— А мне плевать, за кого он меня принял. Ты прав, страх — это унижение, и мне надоело унижаться. В конце концов по-настоящему умереть можно только один раз, а от страха приходится умирать каждый день.

— Бери Ксению.

— А я?

Медведев обернулся. Лина стояла в двери кабинки и, придерживая одной рукой воротник блузки, другой — прижимала к себе оборванную сумочку.

— Меня-то ты не бросишь. Все-таки я — твоя жена.

— Пошли. Иди к выходу, я возьму тебе такси.

— Только-то? Я думала…

— Иди!

Медведев отвернулся от нее, едва скрывая раздражение и посмотрел на подходившую к ним Ксению.

— Может мы поедем домой? — проговорила жалобно Ксения, глядя то на одно мужчину, то на другого.

— Езжайте с Радиком, а я отвезу Лину.

— Но мы сами могли бы ее отвезти.

— Перебьётся. Идемте.

К ним подошел официант.

— Отменить заказ можно? — спросила Ксения.

— Не думаю. Если хотите…

— Хорошо, — Ксения достала из сумочки большой мужской бумажник. — Тогда я заплачу вам, — покорилась девушка.

Медведев дождался, пока «Опель-корса» благополучно отъехала и пошел к ближайшему такси.