Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Скорее всего, Леонтьев никогда бы не купился ни на чекистский «принудительный труд», ни на мультикультурное разнообразие и не захотел бы стать идеологом неосталинизма или многонационалии.

Напротив, в пророчествах Леонтьева содержалось предвидение возможности всеобщего мирового цивилизационного упадка, подобного тому, который совершился в наши дни. И милый его сердцу Восток и гниющий Запад сольются в общем цивилизационном упадке. А сумеет ли Россия вырваться из этих смертоносных объятий — совсем не очевидно.

«Из того, что отдельные европейские государства устарели — ещё не следует непременно, что идеи, вкусы, уставы и новейшие верования (эгалитарные и безбожные) не распространятся и на внутреннюю Азию и на Африку (Америка и Австралия — всё та же Европа).

Положим, эти новейшие идеи, привычки и верования — ложны, пошлы, даже гнусны… но разве торжествует на земле всегда то, что прекрасно или что нам кажется истиной… Очень может быть (даже можно сказать — наверное), что то культурное однообразие средних людей, к которому может прийти всё человечество, под влиянием эгалитарной и безбожной европейской цивилизации, ведет к безвыходной бездне тоски и отчаяния… Придется, вероятно, тогда вымирать или иначе гибнуть, ибо тоже возврата не будет! Но эта опасность — погубить вместе с собою человечество — никогда не остановит европейцев (по племени или только духу). Они будут верить, что в этом не только выгода их, но долг и высшее призвание.

Даже завоевание всей Европы (положим — китайскими монголами) не уничтожит непременно этой возможности всеобщего заражения. „Победители приняли нравы и обычаи побежденных“, — так учили ещё нас в детстве; я помню эту верную фразу; и примеров этому много…

Остается вопросом — будет ли ещё вообще какая-нибудь новая, прочная на 8–9–10 веков (как другие, прежние были), своеобразная цивилизация или нет?

И если будет — то славяне ли её разовьют? Или кто-нибудь другой… И, наконец, если славянство, руководимое Россией… и уклонится несколько в сторону — от общего русла, то насколько резко будет это уклонение?»

Не надежды на евразийский «интернационал» против Европы были сердцевиной леонтьевских воззрений, а надежда на то, что удастся в самой России развить оригинальное культурное творчество и своеобразие. Леонтьев был настоящим рыцарем русской самобытности.

«У нации с истинно культурным типом, — аргументировано рассуждает он, — и самая одежда, и самые обычаи должны быть оригинальны; моды, пляски, приличия, вся эта внешность должна быть более или менее своей. Это вернейший даже признак созревающей самобытности», — говорил он.

«Без мистики и пластики религиозной, без величавой и грозной государственности и без знати, блестящей и прочно устроенной, — какая же будет в жизни поэзия?» И призывал выдумать русским даже новые самобытные танцы.

Итак — быть самобытными, хранить верность устроившим нас византийским началам, разойтись с Европой, а если надо и со всем миром, поглощаемым западной ценностной и эстетической деградацией — таков главный завет Константина Леонтьева русской цивилизации.

Последние годы жизни Константин Николаевич провел в Оптиной Пýстыни, снимая домик у ограды монастыря. Благословение исполнить обет пострига последовало от преподобного Амвросия только незадолго до смерти — и его собственной и Константина Николаевича. Во иночестве Константин Николаевич принимает имя Климент, в память о недавно почившем друге и наставнике отце Клименте (Зедергольме).

Последние месяцы жизни философ провел в Гефсиманском Скиту Троице-Сергиевой Лавры, куда переехал и где скончался от пневмонии (описанной им как пример органического процесса в «Византизме и славянстве») 12(24) ноября 1891 года, в возрасте всего лишь 60 лет.

Он упокоился в Гефсиманском Скиту, а 28 лет спустя здесь же рядом будет похоронен его собеседник Василий Розанов. Их могилы в наше время были обретены и восстановлены и мы снова можем помолиться на них за упокой души двух мятущихся, грешных, парадоксальных, но великих и оригинальных творцов Русской Идеи.

Что читать о Константине Леонтьеве:

1) К. Н. Леонтьев: Pro et contra: личность и творчество К. Леонтьева в оценке русских мыслителей и исследователей. В 2‐х томах. Антология. — СПб: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1995;

2) Леонтьев, К. Н. Полное собрание сочинений и писем. В 12 томах. — СПб: Владимир Даль, 2000–2021;

3) Фетисенко, О. Л. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики. — СПб: Издательство «Пушкинский дом», 2012;

4) Хатунцев, С. В. Константин Леонтьев: Интеллектуальная биография. 1850–1874 гг. — СПб: Алетейя, 2017.

Александр III Венценосный славянофил