Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Есть музей этнографии в городе этом
Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
В час, когда я устану быть только поэтом,
Ничего не найду я желанней его.
Я хожу туда трогать дикарские вещи,
Что когда-то я сам издалека привез,
Чуять запах их странный, родной и зловещий,
Запах ладана, шерсти звериной и роз.

В этой экспедиции с Гумилёвым происходили удивительные встречи. В частности, он встретил бога. Именно воплощением бога Джа считает экзотичная религия растафарианцев императора Эфиопии Хайле Селассие. У самого императора, впрочем, разрешения на такое отождествление не спрашивали. Тогда будущий негус носил имя — рас Тэфэрѝ Мэконнын — и был губернатором провинции Харар. Он тепло принял поэта и Гумилёв сделал фотографии и самого раса и его супруги.

Удивительно, но факт: оба участника встречи были убиты коммунистами с разницей в полвека. В 1974 году император Хайле Селассие был свергнут в результате коммунистического переворота и вскоре убит, а Эфиопия погрузилась на дно кровавой гражданской войны и свирепого голода.

Ни о каком «бремени белых» в духе Киплинга у Гумилёва не может идти и речи. Он, конечно, видит, все беды и безрассудства Африки, но надеется как раз на попечение Божие, а не на белых колонизаторов.

Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шёпотом
В небесах говорят серафимы.

И твоё раскрывая Евангелье,

Повесть жизни ужасной и чудной,
О неопытном думают ангеле,
Что приставлен к тебе, безрассудной.

Про деянья свои и фантазии,

Про звериную душу послушай,
Ты, на дереве древнем Евразии
Исполинской висящая грушей.

Единственное издевательское и могущее показаться расистским стихотворение Гумилева, где негры прямо сравниваются с обезьянами, «Либерия», написано уже после большевистской революции, в рамках незавершенного поэтом проекта стихотворной географии. Оно посвящено стране, основанной в XIX веке выходцами из США и подражавшей американским порядкам.

И сюда же на каменный скат
Пароходов толпа быстроходных
В девятнадцатом веке назад
Принесла не рабов, а свободных.

Видно, поняли нрав их земли

Вашингтонские старые девы,
Что такие плоды принесли
Благонравных брошюрок посевы.

Адвокаты, доценты наук,

Пролетарии, пасторы, воры, —
Всё, что нужно в республике, — вдруг
Буйно хлынуло в тихие горы.

Расселились… Тропический лес,

Утонувший в таинственном мраке.
В сонм своих бесконечных чудес
Принял дамские шляпы и фраки.

— «Господин президент, ваш слуга!» —

Вы с поклоном промолвите быстро,
Но взгляните: черней сапога
Господин президент и министры.

И вот финал этого стихотворения действительно абсолютно неполиткорректен: