Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Если бы в тот момент Кондратюк работал в ГИРДе, его обязательно бы арестовали, выяснили бы его прошлое как Шаргея, и точно бы расстреляли. Так же он погиб 23 февраля 1942 года в боях на Кривцовском плацдарме Брянского фронта, командуя взводом связистов. Пуля мировой войны всё-таки нашла русского офицера.

Однако наследие «Юрия Кондратюка» не было забыто нашими ракетчиками. В 1947 году книга «Завоевание межпланетных пространств» была переиздана «Оборонгизом». А в 1959 году советская станция Луна‐3 впервые описала «петлю Кондратюка», воспользовавшись гравитационным маневром и передав на землю изображения обратной стороны Луны. Так что в лунной гонке мы всё-таки были первыми.

Американцы, скорее всего, не заимствовали идей ШаргеяКондратюка напрямую. К тому моменту, когда рукопись «Тем, кто будет читать, чтобы строить» была опубликована в СССР (в 1964 г.), сотрудник NASA Джон Хуболт уже несколько лет бился за свой вариант лунной трассы — отправить корабль-спутник к Луне и спустить возвращаемый аппарат с него. Идею принимали далеко не все; предлагались и другие варианты, например вывод аппарата на земную орбиту и старт лунного модуля с него.

И вот тут-то очень пригодись идеи и имя Кондратюка. В 1965 году американцы, отслеживавшие всё, что писалось в СССР о космосе, перевели издание «Пионеры ракетной техники», в частности работу Кондратюка с идеями, столь похожими на идеи, отстаивавшиеся Хуболтом. Заветная формула укладывалась всего в три строчки: «Выгоднее не останавливать всего снаряда на планете, а пустить его спутником (вокруг планеты), а самому с такой частью снаряда, которая будет необходима для остановки на планете и обратного присоединения к снаряду, совершить эту остановку».

Престиж русских как пионеров космоса стоял в 1965 году как никогда высоко. Русская космическая идея была авторитетной идеей. При этом у Ю. Кондратюка была репутация непризнанного «Советами» гения, что делало его для американцев ещё более интересным. Такая фигура была ровно то, что надо для Хуболта, чтобы подкрепить свой вариант космической трассы и доказать его правильность: «Делай как русские — делай лучше русских».

В журнале Life (1969, № 10) журналист Дэвид Шеридан рассказал о планах Джона Хуболта и программе «Аполлон». Наблюдая старт «Аполлона‐9», Хуболт, по словам автора статьи Дэвида Шеридана, вспомнил о русском инженере, «мечты которого разбились о скептицизм других». «Хуболт совсем недавно прочитал работу Юрия Кондратюка, русского механика-самоучки, который 50 лет назад рассчитал, что LOR — лучшее средство для посадки на Луну. Советское правительство пренебрегло им…» «Господи, он прошел через то же, что и я! — сказал Хуболт. — Думая об этом, я не мог сдержать чувств, наблюдая взлет „Аполлона‐9“».

Так Джон Хуболт сам возвёл Кондратюка-Шаргея в крестные отцы своей лунной трассы, хотя придумал её явно тогда, когда ничего не мог знать о той работе Шаргея, в которой высказана соответствующая идея. Однако трудно назвать такую уступку приоритета излишне благородной и несправедливой. Русские шли впереди американцев в идеях, и советская лунная программа разбилась, прежде всего, об экономические и организационные трудности.

И главной из этих трудностей было разрушительное наследие революционных потрясений. Если бы Александру Шаргею удалось бы успешно работать весь отпущенный ему жизненный срок (а на момент американского полета на Луну ему было бы всего лишь 72 года); если бы ему не приходилось большую часть жизни скрывать свое имя как «белому» офицеру и «не высовываться»; если бы он мог принять предложение Королева присоединиться к ГИРДу; если бы самого Сергея Павловича не угробили до времени энкавэдэшные пытки; если бы не сотни таких «если», то идейный задел русской космонавтики был бы настолько велик, что всех денег американцев не хватило бы, чтобы нас обскакать. Да и вряд ли бы у американцев были такие технологические возможности — не случилось бы Гитлера, и немецкие инженеры работали бы над своими ракетами в Германии, а уж «русские прусских всегда бивали».

Так что наша неудача в «лунной гонке» не была предрешена. Феноменально гениальные идеи первокурсника царского политеха подтверждают, что в ХХ веке Россия была на пороге впечатляющего научно-технического рывка, лишь часть которого мы увидели в советский период (а часть, как вертолёты Сикорского, телевизоры Зворыкина была обречена появиться в изгнании). Так что трагическая история юного царского офицера, ставшего посажёным отцом американской лунной программы, должна нас выучить простому уроку: Россия нуждается в развитии без потрясений и революций — и чем дольше, тем лучше.

Что читать об Александре Шаргее:

1) Гаркуша, А. Т. Стрела летящая. — М.: Московский рабочий, 1993;

2) Кондратюк, Ю. В. Тем кто будет читать, чтобы строить // Пионеры ракетной техники: соч. 1918–1919; публ. 1938 / Под ред. Т. М. Мелькумова; Институт истории естествознания и техники АН СССР. — М.: Наука, 1964;