Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Человека, после революции 1917 года именовавшего себя «Юрием Кондратюком», на самом деле звали Александр Игнатьевич Шаргей. Он родился в Российской Империи, в Полтаве, в 1897 году. Его отцом был крещеный в католичество еврей Игнатий Шаргей, а матерью — Людмила Львовна Шлиппенбах, происходившая из знаменитого рода, к которому принадлежали и сдавшийся под Полтавой «пылкий Шлиппенбах» и подполковник Антон Шлиппенбах, герой войны 1812 года. Столетиями шведский род служил верой и правдой русским царям — потомкам того, кто поднял за их предка «заздравный кубок».

Жизнь родителей Александра сложилась несчастливо, они пытались участвовать в революционном движении, рано умерли, и его фактически вырастили дедушка и бабушка. В Полтаве он закончил в 1916 году гимназию с серебряной медалью и поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института (основанного в 1899 г. С. Ю. Витте и Д. И. Менделеевым при поддержке императора Николая II). Однако уже осенью события Первой мировой войны потребовали его в армию — молодой человек окончил школу прапорщиков, а затем с новенькими погонами отправился воевать на кавказский фронт, где находился до марта 1918 года.

Именно к 1916 году, периоду пребывания в юнкерской «учебке», и относилась первая рукопись Шаргея (он стремился её закончить до отправки на фронт, переживая, что его могут убить, а пришедшие ему в голову идеи так и останутся не известными), посвященная межпланетным перелетам и реактивному движению, о которых юноша начал мечтать после прочитанного в 1914 году романа Б. Келлермана «Туннель» в котором люди строят скоростной транспортный тоннель между Европой и Америкой под Атлантическим океаном. «Настоящая работа в своих основных частях была написана в 1916 г.», — написал он в первой же строчке своего изданного в 1929 году труда «Завоевание межпланетных пространств».

Итак, представим себе всю невероятность картины — в «отсталой России» при «деспоте царе» сын неудачливых революционеров шведско-еврейского происхождения, закончивший гимназию в провинциальной Полтаве, причём даже не с золотой, а с серебряной медалью, отучившийся три месяца в созданном царскими советниками политехническом институте… пишет инженерно-математическую работу, в которой с высокой точностью намечает важнейшие перспективные пункты развития ракетостроения и космонавтики на полвека вперёд. Так вот ты какая — Соха Императора Николая II!

Не трудно было себе представить дальнейшую траекторию жизни Александра Шаргея. После победы — демобилизация и успешное окончание Петроградского политеха, сотрудничество с виднейшими современниками, заинтересованными теми же вопросами — К. Э. Циолковским и Ф. А. Цандером, соревнование русской и немецкой инженерных школ на пути к Луне и, вполне вероятная, итоговая русская победа, благодаря рано сформулированным продуктивным идеям Шаргея.

Однако вместо этого в Россию пришла революция. Жизнь кончилась — началось житие. После демобилизации из распущенной в результате «Брестского мира» армии Александр Шаргей оказался в белых частях, у Деникина. По «официальной» версии он был дважды мобилизован в Добровольческую армию как бывший офицер в начале 1918‐го и осенью 1919‐го, и, не желая принимать участие в гражданской войне, дважды дезертировал. Однако никакой мобилизации в Добровольческую армию в начале 1918 года не было и быть не могло. Это версия, оставленная Шаргеем своим близким, — она озвучивалась им в 1930‐е гг., когда сказать даже самым близким о том, что пошел к Деникину добровольцем, было немыслимо (даже если потом разочаровался).

Как бы не складывались отношения Шаргея с «белыми», жить под «красными» он точно не хотел и в 1922 году попытался уйти заграницу, чтобы продолжить учебу в Копенгагене — однако был перехвачен, провел две неделе в камере ГПУ и был отпущен только потому, что заболел тифом и казался не жильцом. Чуть раньше, в 1921 году, Александр Шаргей, сознававший, что сохранение прежней фамилии царским и белым офицером — прямая дорогая к скорому расстрелу, превратился в Юрия Васильевича Кондратюка (умершего от того же тифа студента Киевского университета).

Среди ада гражданской войны, террора, голода и эпидемий Шаргей-Кондратюк продолжал работать над своей казавшейся более безумной в наступившую эпоху рукописью «Тем, кто будет читать, чтобы строить» (впервые она была опубликована в 1964 г. в советском сборнике «Пионеры ракетной техники»). В ней он выдвигает множество идей, которые позднее найдут реализацию в космической отрасли — начиная от вертикального старта многоступенчатой ракеты (Циолковский полагал, к примеру, что одноступенчатая ракета должна стартовать под углом), до специальных ложементов от перегрузок.