Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

Славянофильство приняло тезис, провозглашенный властью: у России есть собственные исторические начала, которые не совпадают с началами революционизирующейся Европы. Эти начала могут быть извлечены из русской истории, древней русской словесности, языка. Однако из уст славянофилов этот тезис прозвучал гораздо четче: Россия есть самобытная цивилизация, от века живущая самостоятельной исторической жизнью.

«Россия — земля совершенно самобытная, вовсе не похожая на европейские государства и страны. Очень ошибутся те, которые вздумают прилагать к ней европейские воззрения и на основании их судить о ней. Но так мало знает Россию наше просвещённое общество, что такого рода суждения слышишь часто. Помилуйте, говорят многие, неужели вы думаете, что Россия идёт каким-то своим путём? На это ответ простой: нельзя не думать того, что знаешь, что таково на самом деле… Как занимателен и важен самобытный путь России до совращения её (хотя отчасти) на путь западный и до подражания Западу! Как любопытны обстоятельства и последствия этого совращения, и, наконец, как занимательно и важно современное состояние России, вследствие предыдущего переворота, и современное её отношение к Западу!» — восклицает Константин Аксаков.

Эта цивилизация была равночестна европейской и не нуждалась в проведенной Петром Великим массированной и насильственной прививке западной культуры и обычаев.

«История нашей родной земли так самобытна, что разнится с самой первой своей минуты. Здесь-то, в самом начале, разделяются эти пути, русский и западноевропейский, до той минуты, когда странно и насильственно встречаются они, когда Россия даёт страшный крюк, кидает родную дорогу и примыкает к западной», — формулирует К. Аксаков основополагающий славянофильский тезис.

Дело Петра Великого — дурное, губительное дело. Именно здесь глубочайшее отличие славянофильства, причём особенно энергично именно славянофильства семьи Аксаковых, и от национализма императора Николая I и Уварова и от взглядов западников-государственников, на воззрения которых ориентировалось правительство при Александре II. Петровское дело было не улучшением и даже не продолжением, а решительно порчей русской истории. Никто не формулирует этот тезис (хотя и звучавший прежде в «Записке» Карамзина) с такой жесткостью, как именно братья Аксаковы.

«На рубеже XVII века в России явился гениальный Царь, исполненный энергии необычайной, силы духа необъятной… — пишет Аксаков в знаменитой статье „Значение столицы“ в 1856 г. — Дар силы есть великий дар, но дар опасный: направленная в ложную сторону, она может делать столько же вреда, сколько и пользы, если направлена во благо… Гениальнейший из людей, Пётр был увлечён своею гениальностию. Он взглянул на Европу: открытия, изобретения, вместе с тем утончённость и вольность нравов, приличие, разрешающее и извиняющее порок и разврат, простор страстям человеческим и блеск наружный, — поразили его взор. Он взглянул на Россию: совершающая трудный путь самобытного развития, старающаяся усвоить всё хорошее, но, не переставая быть собою, медленно идущая вперёд, признающая народ всегда народом, не одевающая разврата в приличие и благоверность, вовсе не блестящая внешним блеском, исповедующая перед гордой Европой иные, не эффектные начала смирения и духовной свободы, глубоко верующая, тихо молящаяся, показалась Россия Петру невежественною страною, в которой нет ничего хорошего, кроме доброго, отличного народного материала. Пётр не усомнился разом осудить всю жизнь России, всё её прошедшее, отвергнуть для нея возможность самости и народности».

Отсюда настоящая война, развязанная Аксаковыми против Санкт-Петербурга как столицы и сосредоточения петровского переворота: «Петербург поставлен на самом краю неизмеримого Русского государства, Петербург находится не только не в средине государственного племени, не только не среди Русского народа, но совершенно вне его, среди племени Финского, среди Чухон: Петербург принадлежит географически к России или, лучше, к владениям ея, но он находится за чертою русской жизни, за чертою коренной, настоящей России, к которой присоединились все эти владения, которая создала и которая держит всё это неизмеримое государство. Одним словом, Петербург есть заграничная столица России…