Читаем Добрый доктор Гильотен. Человек, который не изобретал гильотину полностью

Когда Гильотен выдвинул идею, что за одно и то же правонарушение следует карать одинаково, вне зависимости от чина, звания и заслуг виновного, его выслушали с уважением.

Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии

* * *

Доктор Гильотен в этом смысле также чуточку научный работник. Он интервьюировал парижского палача Сансона. Спрашивал его о неудобствах казни мечом. На что Самсон отвечал: действительно, неудобство выходит.

Юрий КУВАЛДИН, российский писатель

* * *

Гильотен, этот одержимый своим изобретением маньяк, вовсю рекламировал придуманную им «машину для отделения головы от туловища».

Михаил БУРЬЯНОВ, российский писатель

* * *

Вот я читал когда-то, что Калашников, пока жив был, гордился своим изобретением, тем, что его автомат — самый популярный в мире. Говорил, что счастлив, что именно благодаря его конструкции рубежи Родины в безопасности. Не знаю, если бы это я эту машину придумал, я бы, наверное, уже с ума сошел. Подумать ведь только, это именно твоей конструкцией совершается наибольшая часть убийств на земле. Это даже страшнее, чем быть тем доктором, который придумал гильотину.

Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ, российский писатель и сценарист

* * *

Гильотина становится орудием эгалитаризма в сфере смерти. Огромный поток экзекуций превращает гильотину в средство серийного производства, предвосхищающее новые индустриальные технологии.

Кирилл КОБРИН, российский писатель, историк, журналист

* * *

Тот, кто рассуждает о революции, должен готовиться к гильотине.

Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ, британский политический деятель

* * *

Гильотина уничтожает исключительно идеи, человек не интересует трибунал революции. Кто скажет, что Конвент убивает? Конвент только устраняет мыслимые помехи к идеалу общественного спасения.

Анатолий КОРОЛЁВ, российский писатель и драматург

* * *

А вот гильотину свою доктор Гильотен изобрел от искренней любви к людям. Теперь он, кажется, изобретает какие-то прививки. Надо будет и у него полечиться, пусть что-нибудь мне привьет.

Марк АЛДАНОВ (Марк ЛАНДАУ), русский прозаик и публицист

* * *

Гильотина — лучшее средство от перхоти.

Мартти ЛАРНИ, финский писатель и журналист

* * *

Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.

Франц КАФКА, немецкоязычный писатель-абсурдист

* * *

Самые опасные люди те, которые не только демонстрируют свои положительные качества, но и внутренне верят в то, что являются хорошими. Отвратительный, мерзкий преступник может убить человека, или десять человек, или сто. Но преступник никогда не убивает людей миллионами. Миллионами убивают только те, кто считает себя добрым. Робеспьеры получаются не из преступников, а из самых добрых, из самых гуманных. И гильотину придумали не преступники, а гуманисты.

Виктор СУВОРОВ (Владимир РЕЗУН), писатель, исторический ревизионист

* * *

Допустимо ли искоренять злодейство, убивая злодеев? Но ведь это значит умножать их число!

Блез ПАСКАЛЬ, французский ученый и философ

* * *

Смертная казнь есть единственный род наказания, который внушает обществу сильную уверенность, что опасность устранена.

Карл Иосиф Антон МИТТЕРМАЙЕР, немецкий юрист, журналист и политик

* * *

Палач равен людоеду: оба убивают, чтобы есть.

Рамон Гомес де ЛА СЕРНА, испанский писатель

* * *

Теперь гильотина изображает из себя закон, но тем не менее находятся люди, в том числе и я, относящиеся к ней не только с неуважением, но и с горячим негодованием.

Виктор ГЮГО, французский писатель

* * *

Казнь есть самая отвратительная форма убийства, потому что совершается с одобрения общества.

Джордж Бернард ШОУ, ирландский романист и драматург

* * *

Все примеры бесполезны, и всегда вокруг эшафотов будут залезать в карманы.

Жозеф-Мари де МЕСТР, франкоязычный католический философ

* * *

Смертная казнь дает стопроцентную гарантию от рецидивов.

Джордж УИЛЛ, американский политический обозреватель

* * *

Многие преступники сами сознавались, что они не сделали бы преступления, если бы знали, что в известном случае их постигнет смертная казнь.

Карл Иосиф Антон МИТТЕРМАЙЕР, немецкий юрист, журналист и политик

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное