Добрый доктор из Варшавы

– Прости за грубость, – говорит она по-украински бесцветно и устало. – У нас сейчас редко встретишь мужчину. Моего мужа застрелили немцы. Если хочешь работать у меня на ферме, платить не смогу, но буду кормить. Спать можешь в пристройке.

Войдя в дом, она снимает платок. У нее очень светлые волосы, как солнце на воде, заплетенные в детские косички, она одета в бесформенную юбку, пиджак и шерстяной свитер, похожий на мужской.

Красивое когда-то лицо, теперь бесконечно печальное.

Он рассказывает ей о Софии. Она разглядывает фотографию.

– Так ты знаешь, как она сейчас?

– У меня давно нет никаких известий, но она у хороших людей.

Женщина кривит лицо и отворачивается. Ее это не слишком интересует. У нее свои заботы.

* * *

Приходит настоящая зима, у стен дома наметает сугробы. Один за другим сменяются месяцы, и вот уже промозглый и сырой март превращает землю в грязь. Иногда женщина стоит перед огнем в белой ночной рубашке, с шалью на плечах, сквозь ткань просвечивают очертания ног. Она долго расчесывает светлые волосы, глядя на угли. Хозяйка знает, что у Миши есть жена, но это не помешало ей влюбиться в него.

От Софии никаких новостей. Почти полтора года. Миша покидает тепло крошечной комнаты, выходит под неприветливое мартовское небо и повторяет имя Софии.

Дома постреливают в печи влажные дрова. Хозяйка все еще там, заплетает длинную серебристую косу, перекинув ее на грудь.

– Останься со мной, Миша. Не думай о ней больше. Я буду заботиться о тебе. А когда поспеют яблоки, здесь, в Антоновке, наступит самая прекрасная пора. Вот увидишь.

Она подходит и прижимается к нему, кладет голову ему на плечо.

– Так много людей погибло. О ней ничего не слышно. Почему ты не хочешь быть со мной?

Подождав мгновение, он отстраняется от нее и долго-долго идет куда глаза глядят, пока его легкие не начинают болеть от холодного воздуха.

* * *

Через несколько дней, вернувшись с рынка на тележке, запряженной низкорослой лошадью, хозяйка сразу бежит искать его в саду, где он копает яму для нового саженца. Платок слетает с ее головы, но она не останавливается, чтобы подобрать его.

– В деревне русские всадники. Миша, тебе нужно быстрее спрятаться. Знаешь, что они сделают, если найдут польского шпиона? Расстреляют на месте без всяких объяснений.

Его единственная мысль о Софии. Лишь бы снова увидеть ее. Но где же спрятаться?

В конце концов он прячется в выгребной яме во дворе, пока советские солдаты громко топают, бесцеремонно вынося из дома картошку и яблоки, а хозяйка держит за ошейник лающую собаку.

Когда они уезжают, он моется холодной водой из насоса.

На следующий день она заставляет его спрятаться на чердаке, где лежат яблоки, которые она утаила от русских. Там так тесно, что он не может выпрямиться в полный рост, его ноги едва помещаются в маленьком пространстве. Как бы ему хотелось вместе с другими солдатами гнать немцев до Берлина, встретиться с Софией, освобождая ее маленький городок Копычинцы. На пыльном холодном чердаке Миша чуть не задыхается, хотя дует из всех щелей. Он достает крошечную фотографию Софии, всматривается в ее ясные решительные глаза. В эту ночь ему снятся Шимонек и Абраша, мальчики из летнего лагеря «Маленькая роза». Ему снится, что София будит его, чтобы он отправился с детьми на полуночное пиршество, где они будут печь яблоки и картошку. Но он просыпается на чердаке, где воздух пахнет пылью и гнилыми яблоками. Со сна ему кажется, будто София только что вышла из комнаты, позвав его за собой.

Вернувшись из деревни, хозяйка рассказывает, что русские относятся к местным хорошо, раздают хлеб. Никакого принудительного призыва нет. Кто хочет, может пойти на призывной пункт, предъявить документы и записаться в армию добровольно.

– Я видела их командира, – говорит она. – По-моему, он еврей, но ведь большевики и евреи всегда заодно.

Она смотрит, как Миша собирает рюкзак. У нее золотые волосы и тонкое лицо. В косых лучах солнца, посреди которых танцуют пылинки, она кажется призраком Софии.

Женщина преграждает ему путь.

– Зачем идти на войну, если она не наша? Ты погибнешь. Надеешься увидеть ее снова? Ее, может, и в живых уже нет. Останься.

Он стоит, опустив голову, пока она наконец не отходит в сторону. На улице мрачные деревья и кустарники покрылись нежной зеленью, из почек начинают пробиваться листья. Советские солдаты в деревне кажутся грубыми, на них грязные коричневые телогрейки, папахи. Русские смотрят на него безразлично. В пункте призыва он подходит к офицеру в начищенных сапогах и кожаных перчатках, с тремя красными звездами на повязке. Спустя несколько минут Миша записывается в Красную Армию и отправляется на восток в Сумские казармы, где будет проходить военную подготовку, прежде чем вступить в полк, сформированный из поляков.

Он не колеблясь подписывает бумаги. Ради Софии, ради своего будущего.

Глава 43 Копычинцы, март 1944 года