Добрый ротото (СИ)

- Добрый отец создал человека, только он и может лечить, - сказала женщина. - Я ухожу к нему по своей воле, в здравом уме. Он излечит мою душу, которой стало невмоготу в искалеченном теле. - Скажи мне, крепкая умом девушка, что ты делаешь в крематории? Как ты в нём оказалась? Ради чего решила сгореть в пламени?

- Каком крематории? - не веря своим ушам, Валери приложила руку к стене. Что-то липкое толкнуло в ладонь. Она поднесла её к глазам. Нефть! Тысячи ручейков чёрной жидкости тугими струями ударили со всех сторон.

Валери билась в прибывающей нефти до последнего, её руки судорожно ощупывали стены в поисках скрытого люка. Уже захлебнулась в зловонной жидкости зашедшаяся в хохоте женщина. Уже близок потолок. Может быть в нём есть люк? Она бросила фонарь, он наполовину погрузился в нефть, но плавал, давая серый свет сквозь залитое стекло. Валери двумя руками лихорадочно забила по потолку. Тщетно! Повсюду твёрдый, бездушный металл.

В маленькой спаленке коттеджа Ник собирал в мешок постель. Вытряхивая подушку из смятой наволочки, он обнаружил фотографию. На ней молодая девушка в шапочке с меховым балабончиком весело улыбалась, обнимая стройный ствол берёзки. На обороте аккуратным почерком было выведено: "Дорогой бабушке Манон от Рози". Ник хмыкнул и бросил фотографию в мешок с грязным бельём вместе с наволочкой. Старательно завязал его. Потом подумал, щёлкнул пальцами.

Перед лицом Валери из нефти вдруг вынырнул перепачканный цилиндрик с таблеткой. Она мгновение в прострации смотрела на него. Какой же ты добрый, ротото! Впопыхах ломая ногти она начала откручивать крышку. Таблетка горько-сладким дурманом растаяла во рту. Затухающим сознанием Валери видела, как ячейки металла превращаются в радужным бабочек. Когда нефть сомкнулась над ней, она улыбалась как ребенок.

Из старой колокольни прямо в середину Млечного Пути полетела чёрная струя дыма. Через мгновенье она достигла луны. Густая тёмная тень поползла к замершим людям. Маркас шагнул вперёд, погружаясь в её трепещущее естество. Кристально чистая любовь Манон могучим хоралом пела о добром отце, её животворящую мощь не мог заглушить шелест крыльев тысяч бабочек, не находящих себе места в просторах мирозданья.