Добрым словом и пистолетом (СИ)

— Чтобы потом упиваться в одно лицо? Нет, — опередив, Турин мотнул головой, заслонился ладонью, — понятно, король Тингол так и поступил — запер камешек в железную коробку и посматривал на досуге. Но я не про то — не чтоб осуждать или нет. Мне больше интересно, какой тут личный резон. Зачем подставлять голову, чтобы кто-то другой занимался ровно тем же.

Нолмэндил молчал и не двигался, с интересом рассматривая его, — глаза тоже недвижно блестели в темноте.

— Похвальная пытливость, господин Турамбар. Я бы с большой радостью провел с вами обстоятельную беседу на эту тему. О том, почему нам так важно вернуть Сильмариллы, почему так будет лучше для всех — для всего Эндорэ — и почему вы ошибаетесь в своих мыслях о железной коробке. А заодно нам бы стоило поговорить и в целом: о природе света, о его ценности в нашем затененном мире… И почему стремление к нему — единственный способ выжить во мраке.

— К нему ли, — без вопроса в голосе добавил Белег.

— О, я понимаю подтекст твоих сомнений!.. Верно, одним стремлением сыт не будешь, надо питать себя чем-то еще. Мудрые и добрые предлагают надежду. Это верный огонек, не спорю, но все же часто слишком слабый и тусклый. Бывает нужно что-то поярче. Из одной только светлой надежды глотку никому не вырвешь — а такое тоже порой требуется.

— И чем же вы себя питаете? Скрежетом зубовным?

— Ну-ну, господин Турамбар, вы натура деятельная, живая, вам и самому легко представить спектр эмоций… Я воздержусь, а то господин Куталион решит, что я переступаю неписаные границы … Белег, ты скажи, если наш обмен мнениями затянулся и пора перейти к делам насущным.

— Скажу, — произнес Белег и замолчал, глядя в окно, в сторону во мраке тонущего тротуара.

Там, у самой стены дома, трепался на сквозняке придавленный чем-то газетный лист и двоил свое отражение в стекле маленького подвального окошка.

— Скажу, что сильное пламя пожирает само себя. А на пепелище сопротивляться мраку невозможно.

Нолмэндил тихо рассмеялся.

— Надо же, мы ступили на тропу ярких, но приевшихся метафор!.. Что же, позволь заметить: на этот счет у тебя чисто теоретические суждения. Что такое настоящее пепелище, даже ты не представляешь: вам выпало лишь в щелочку на него взглянуть. Совершенно искренне не желаю подобной участи, но если вдруг — помяни мое слово: на голом пепелище стоится тверже. А свет Сильмариллов, господин Турамбар, и есть надежда — залог того, что потом все снова зазеленеет. И уже для всех.

Они посидели еще — в темноте и в молчании. Снаружи звуков тоже почти не доносилось: долетали только очень приглушенные, еле различимые за бронированным кузовом шумы автомобильных двигателей со стороны бульвара, скрип оконных и дверных створок где-то поблизости, да один раз переулок перебежали двое — мужчина и женщина, остерегаясь, озираясь, сразу сунув в замок заготовленные ключи.

Белег взглянул на хронометр.

— Ладно, довольно, — тут же донеслось с заднего сиденья. — Думаю, мы прояснили: никто не желает Дориату судьбы Хитлума и Ард-Галена. Но и совсем благотворительностью заниматься мы не будем. Как и договорились, готов поделиться с тобой всей собранной информацией, а еще готов сделать предложение — но это уже не тебе.

Саэрос выбежал из дворца спустя двенадцать минут после телефонного звонка. Действительно выбежал — даже шейный платок сбился набок, и угол его развевался шелковым лиловым всполохом.

На звонок после изрядного количества гудков ответил секретарь и начал что-то недовольно говорить о том, что «господин казначей сейчас занят, и вы можете потом…»; Белег оборвал его резко и резко скомандовал разыскать господина казначея сию же минуту и передать ему следующее, а вот если этого сделано не будет — секретаря ждут вполне определенного вида последствия (тут пришлось употребить доходчивое выражение из лексикона самого Саэроса, и ждущий в стороне метрдотель виду не подал, даже не вздрогнул, но от чопорно неподвижной его фигуры повеяло негодованием).

Что именно сыграло решающую роль — обещанные кары или собственная сознательность казначейского секретаря — осталось неведомо, но сообщение достигло адресата в кратчайшие сроки.

— …никак ты нашел себе нового помощника? По такому случаю и форменная одежда? — все в том же легком возбуждении интересовался Саэрос, когда они вчетвером прошли через двойное оцепление, принявшее не столько предъявленные документы, сколько сопровождающего и его емкое «Это со мной».

— Можно сказать, на испытательном сроке, — в тон откликнулся Нолмэндил. Он быстро шел с ними в ряд и успевал с подчеркнуто заинтересованным видом крутить по сторонам головой и засматриваться на парадное убранство. — Рассчитываю зарекомендовать себя с выгодной стороны.

— Вот так новость! Уж не дум…

— Господин Нолмэндил — коллега по другой части, — перебил Белег, и Саэрос, сбившись с шага, взглянув искоса, резко сменил траекторию — отшатнулся от голдо, словно ошпарившись.

Оставшийся путь по дворцу проделали молча.

***

В тот раз Тингол орал так, как до этого орал лишь дважды в жизни — когда узнал правду об Альквалондэ и когда узнал о побеге дочери.