Добрыня Никитич и Алеша Попович

Заходит в дом, крест кладет по-писаному, поклоны по-уценому, а солнышку Владимиру во особинку, а Олеше цело́м не бьё.

Стали спрашивать, нельзя ли, мол, в гусёлышка сыграть. Разрешили ему. Первый раз заиграл: «Дай-ко, — говорит, — Олешке жонату быть, а одну ночь спать!»

Им понравилась егова игра, и посадили за дубовый стол. Посадили за дубовый стол, наливали цяру зелена вина, зелена вина полтора ведра, тянула полтора пуда́. А выпивал Добрыня на единый дух. И спросил он: «Нельзя ли мне невесты, ну молодой хоть, того, цяры дать зелена вина?»

Наливали ему чару зелена вина подать молодой. Клал он свой обруцяльный золотой перстень: «Пей, Настя, до дна, дак увидашь добра, а не пьешь, Настасья, до дна, дак не видать добра!»

Настасья выпила цяру, увидала свой обруцяльный перстень — скакала через столы дубовые Добрыне на белы́ груды́. А Олешка взял Добрыню за желты́ кудри́. Ту пору у их занялася, ту пору Добрыня Олешу взял за белы́ груди́, ошиб — из терема околенки посыпались. Не отняли бы, дак убил бы о цереды кирпицьные. Только Олешка жонат бывал! Тут муж жену отнял. Кончила. Взял Добрыня молоду жону. А нынь живут, и нас переживут. Чего, прошло дело-то!

81. [ДОБРЫНЯ И АЛЕША]

Отправлялся Добрыня, добрый молодец,
Отправлялся Добрыня во чисто поле, спрашивал:
— Матушка Верьмя́ да Тимофеевна,
Принеси-ко мне шубу ку́неву,
5 На ножки сапожки козловены,
На головушку шапку черномуромку.
А поезжал-то Добрыня, да сам наказывал:
— Матушка Верьми́ да Тимофеевна,
Жена моя Настасья Микулична,
10 Не ходи-ко ты за Олешу за Поповича,
Олеша-то Попович мне крестовый брат.
Матушка Верьми́ да Тимофеевна
Принесла шубу куниную,
На ножки сапожки козловены,
15 На головушку шапку черномуромку.
Обрядился Добрыня, добрый молодец,
Поехал Добрыня во чисто поле,
Наказывал Настасьи Микуличне:
— Жена моя Настасья Микулична,
20 Проживи-ко за меня три года,
За себя-ко проживи три года,
Да еще проживи три года,

[Дак это выйде девять лет!]

Прошло-то вишь три-то года, Олеша-то и пришел свататься.

Заходит на крылецько переное,
Колотит в колецько золоценое.
25 Вышла Верьми́ да Тимофеевна, спрашивает, кто колотится.
— Отложь-ко ты, Верьми́ да Тимофеевна,
А пусти-ко, Настасья Микулична,
Да про вашего Добрынюшку весточку принес —
Вашего Добрынюшки живого нет!
30 А Верьми́ да Тимофеевна
Не открыла Олеше Поповичу:
— Отойди-ко ты, невежа, привязалоси!
Кака-то невежа привязалоси,
Над нами, сиротами, насмехаеси!

И прошло опять три года. Опять приходит Олеша Попович.

35 Заходит на крылецько переное,
Колотитце в колецько золоценое:
— Отложь-ко ты, Верьми́ да Тимофеевна,
Пусти-тко ты, Настасья Микулична,
Я принес про вашего Добрынюшку весточку —
40 Вашего Добрынюшки живого нет!
Верьми́ да Тимофеевна
Не пустила Олешу Поповича.

Опять прошло три года. Опять пришел Олеша Попович.