Добыча хищника (СИ)

Я услышала, как хлопнула дверь, но горячие губы Константина все еще прижимались к костяшкам моих пальцев.

Сколько бы я не тонула в небытии и не карабкалась к поверхности, я чувствовала, что он рядом.

Я слышала не только щелчки и писк аппаратуры, я слышала, как он молится, не выпуская меня… не отпуская. Сейчас я была его идолом преклонения.

***

Ночь была особенно темной.

Наконец, зажглись «вепри», очерчивая здание дополнительного корпуса, где располагался карантин. Здесь, опутанная чертовыми трубками, тихо спала прекрасная принцесса.

Если бы ее можно было разбудить поцелуем…

Константин не отходил от ее постели.

Он чувствовал ее пульс под своими ладонями, слушал ее глубокое дыхание, прикасался к ее пшеничным волосам, целовал ее руки – эта девушка сводила его с ума.

Вздохнув, он лишь ненадолго выпустил ее узкую ладонь, аккуратно положил ей на живот, погладил маленькие аккуратные пальчики. Поднявшись, чтобы покурить, Суров замер, как вкопанный. Его сердце тяжело громыхнуло о ребра.

В первую секунду он почувствовал себя попавшим впросак, как если бы он пошел на охоту, забыв ружье. У него не было ничего, чем он смог бы защититься. В голове у него нарастал неясный гул.

Константин сжал кулаки до хруста в суставах.

Вторая его эмоция – ярость.

И ревность.

Он ненавидел эту черноволосую смазливую мразь до зубовного скрежета.

Суров окинул чужака внимательным взглядом, оценивая свои шансы. Сукин сын стоял, облокотившись бедром о подоконник. Руки скрещены на груди. Расслаблен. Слишком самоуверен. Неприятная мрачная улыбка играет на его ублюдских губах.

– Сегодня ты не сможешь с ней позабавиться, – Константин и сам удивился насколько низким, хриплым и рычащим был его голос. – Оставь ее в покое!

Чужак чуть склонил голову к плечу – его глаза слегка сощурились.

– Нет.

Как кувалдой по башке – Суров почувствовал, что это «нет» звенит у него в ушах.

– Не трогай ее, – тихо, но весомо сорвалось с его губ.

– Я буду делать с ней все, что захочу.

Суров ощутил, как его взор застилает кровавая пелена. Ненависть была так сильна, что он почти потерял голову.

Чужак не сдержал издевательской усмешки.

– Ну, давай, – произнес он спокойно, будто приглашая померяться с ним силами.

Это было плохой идеей. У Сурова не было ни единого шанса, но он всерьез подумывал наплевать и на это. Даже, если он хоть один разок врежет по этому холеному лицу, он умрет не зря.

– Она страдает из-за тебя, ублюдок!

Чужак плавно оттолкнулся от подоконника, откинул полы черного пальто и заложил руки в карманы брюк. Гребанный засранец! В его глазах застыло чувство превосходства.

Да лучше сдохнуть…

Суров размахнулся, желая впечатать кулак в эту нахальную физиономию. Он предвкушал боль, сбитые костяшки, удовлетворение от того, как взметнутся черные волосы этого долбанного существа, как лопнут его губы…

… но его рука просто остановилась в ладони чужака.

Послышался хруст костей.

Суров завыл от боли.

Но самое хреновое, что татуированный педик преспокойно и медленно повернул его запястье, выкручивая сустав, коротко толкнул ступней под колено, опуская Сурова на пол.

– Не называй меня так, – произнес чужак совершенно спокойно. – Ты жив только потому, что она расстроится.

Суров замер.

Стиснув зубы и нещадно потея, морщась от адской боли, он стоял на коленях с вывихнутой и все еще несвободной рукой.

– Пошел ты на хрен… – прорычал он.

На секунду его рука оказалась на свободе, она упала на пол, словно неживая, а в следующую секунду его барабанные перепонки пронзил хруст ломающихся костей. Локтевая кость надломилась под ногой чужака, и Суров едва не потерял сознание. А вслед за этим неслыханная сила швырнула его о стену, он сполз на пол, задыхаясь от настигшей его агонии. Перед глазами вспыхивали кровавые круги.

Заглатывая воздух, он наблюдал, как чужак присаживается перед ним на корточки.

Янтарный взгляд равнодушно созерцал его страдания.

– Что ты за мразь такая? – губы и вся глотка у Сурова ссохлись, он едва мог говорить.

– Ангел смерти.

– Смешно.

– Я могу сломать тебе еще и ноги. Это будет еще смешнее. Хочешь?

Суров оскалился – ему было плевать.

– Не трогай девочку. Не трогай ее.

Кажется, в бездушных глазах чужака скользнуло изумление.

Он резко поднялся и повернул голову в сторону, где лежала девушка.

– Даже не думай! Не трогай ее, сука! Не трогай! – завыл Суров.

Не слушая эти вопли, чужак подошел к ее постели.

Обхватив ладонью щеку девушки, он склонился и горячо поцеловал ее в губы. Она тихо застонала в ответ, словно ощутив его прикосновение. Замерев у ее уха, он что-то прошептал ей, касаясь губами ее волос.

Константин до крови закусил губу.

– Я найду возможность тебя прикончить, – прохрипел он.

Разумеется, он не рассчитывал, что чужак испугается. Но чего он точно не ожидал, так того, что это существо захочет его помучить. Черная мужская туфля прижала к полу пальцы его растерзанной руки, выуживая из легких Сурова очередной стон боли. Чертово существо медленно усиливало нажим, и Константин корчился на полу, понимая, что останется и вовсе без руки.