Добывайки

Хомили и Арриэтта, напуганные, но невредимые, изо всех сил вцепились в проволочную ограду. Пустая корзина свободно болталась на сетке шара, похожей сейчас на птичье гнездо; клочья лопнувшей оболочки переплелись со стропами и даже, казалось, с проволокой.

– Мы так славно его спустили, – услышал Под запыхавшийся голос Хомили, когда они со Спиллером поднимались наверх с ячейки на ячейку.

– Не двигайтесь с места! – крикнул Под.

– …Спустился, как во сне, Под, – продолжала Хомили, – как птичка…

– Очень хорошо, – отозвался Под, – только сейчас стойте спокойно, не сходите с места.

– …А потом ветер переменился, – не умолкала Хомили, плача, но по-прежнему крича во всё горло, – и закружил нас… и бросил прямо на эту колючую сетку… Но шар так чудесно спускался, Под, лёгкий как пушинка. Правда, Арриэтта?

Но Арриэтта, которой гордость не позволяла, чтобы её спасали, уже была далеко внизу. Спиллер во весь дух карабкался ей навстречу; они столкнулись в ячейке сети.

– Ты лезешь не по той стороне, – сказал Спиллер.

– Я знаю. Я скоро перейду.

На глазах её были слёзы, щёки пылали, косы расплелись, и волосы рассыпались по плечам.

– Помочь? – спросил Спиллер.

– Спасибо, не надо. Справлюсь сама. – И, стараясь не встретиться с его любопытным взглядом, Арриэтта поспешила вниз.

Она чуть не плакала: всё должно было быть совсем иначе, Спиллер никогда не поймёт, что такое воздушный шар, раз он не видел его надутым; одними словами не передать, что им пришлось пережить, через что пройти, чтобы его сделать, и какого головокружительного успеха они достигли. Что они могли теперь показать? Старую корзинку из-под клубники в красных пятнах, несколько лоскутьев съёжившейся резины и клубок спутанных верёвок. Всего несколько минут назад они с матерью так ловко, так красиво спускали шар на землю. Оправившись от панического страха и овладев собой, Хомили, как это часто с ней бывало, вдруг успокоилась. Возможно, она поняла, что она снова дома, увидела, как их городок, такой же, как раньше, мирно нежится под полуденным солнцем, а из трубы Виноградного домика неожиданно струится в небо дымок – трепещущий на ветру приветственный вымпел: значит, дом обитаем и огонь только что разожжён. И разожжён он не мисс Мензиз, которая уже давно скрылась из виду, и не Подом, который ещё не успел подойти к дому. Кем же тогда, как не Спиллером? Арриэтта и Хомили почувствовали себя среди друзей и, гордые успешным побегом, жаждали показать своё мастерство. Они аккуратно свернули верёвки и канаты, сложили снаряжение и прибрали в корзине. Они выжали мокрые платья, а Хомили даже причесалась. Затем методично и спокойно взялись за дело так, как наказывал Под.

– Ужасно! – воскликнула Арриэтта, взглянув наверх, когда она добралась до последней ячейки сетки.

Она увидела, как отец показывает матери, куда ей поставить ногу, увидела Спиллера, который залез на самый верх ограды – а как же иначе? – и деловито изучает обломки крушения. Арриэтта в полном унынии сошла с сетки на землю, сорвала лист подорожника и, бросившись навзничь на это пружинистое ложе и заложив руки за голову, стала хмуро глядеть на небо.

Когда Хомили при помощи Пода спустилась наконец вниз, у неё тоже был расстроенный вид.

– Это не мы, мы всё делали правильно, – повторяла она. – Просто ветер переменился.

– Я знаю, знаю, – утешал её Под, – забудь об этом… Шар сослужил свою службу, а дома тебя ждёт сюрприз. Вы с Арриэттой идите вперёд, пока мы со Спиллером соберём здесь что можно.

Когда Хомили увидела все новшества в доме, её стало трудно узнать. «Как будто, – подумала Арриэтта, глядя на её выражение, – она попала в рай». Сперва, не веря своим глазам, она застыла на месте, затем, дав волю радости и волнению, забегала как безумная по комнатам, рассматривая одно, трогая другое, переставляя третье и сопровождая всё это восторженными восклицаниями.

– Они разделили верхнюю комнату надвое, теперь там есть комнатка и для тебя, Арриэтта. Погляди только на раковину, прошу тебя, Арриэтта! Вода из крана и всё остальное! А что это за штука на потолке?

– Лампочка от ручного фонарика, – сказала Арриэтта, как следует её разглядев. А за чёрным ходом под навесом они нашли большую квадратную батарейку.

– Значит, у нас теперь есть электричество, – прошептала Хомили, отступая от навеса. – Лучше здесь ничего не трогать, – продолжала она с благоговейным страхом, – пока не придёт отец. И помоги мне собрать барахло, которое разбросал здесь Спиллер, – проговорила она взбудораженно. – Да, мне жаль то несчастное создание, которому придётся вести хозяйство в его доме…

Глаза её сияли. Она повесила своё новое платье перед огнём сушиться и, радуясь, что снова видит старые вещи, переоделась в них. Арриэтта – она всё ещё почему-то была в плохом настроении – обнаружила, что её старое платье ей мало.

– У меня в этом платье дурацкий вид, – недовольно сказала она, пытаясь одёрнуть вязаный жакет.

– Да кто тебя здесь увидит, – сказала Хомили, – кроме отца и Спиллера?

Всё это время, не жалея сил и не покладая рук, она чистила, мыла, перекладывала, переставляла. Скоро ни одна вещь не стояла на прежнем месте, комната приняла довольно странный вид.

– Да, трудно что-нибудь сделать, когда и кухня, и столовая, и гостиная – всё вместе, – с трудом переводя дыхание, заметила Хомили, обозревая плоды своего труда. – И я всё ещё не уверена насчёт этого шкафчика.

– А что с ним не так? – спросила Арриэтта, мечтавшая об одном – сесть и отдохнуть.

– Пожалуй, когда он стоял на старом месте, было лучше.

– Неужели нельзя оставить всё это мужчинам? – сказала Арриэтта. – Они скоро вернутся… к ужину.

– В том-то и дело, – сказала Хомили. – Если двигать, то двигать сейчас, до того, как я принялась за стряпню… Там, где он сейчас, он выглядит ужасно, – сердито продолжала она. – Портит всю комнату. Ну-ка, Арриэтта, берись… На это уйдёт одна-две минуты.

Но когда кухонный шкафчик попал на своё прежнее место, сделалось видно, что вся остальная мебель стоит вкривь и вкось.

– Стол хорошо уместится вон там, – сказала Хомили, – если мы немного подвинем комод. Ты берись за один конец, Арриэтта…

И они сделали ещё несколько перестановок; наконец Хомили была довольна результатом.

– Хлопотно, конечно, – весело сказала она, обводя глазами комнату, – но вполне оправдывает себя. Сейчас здесь куда уютней, правда, Арриэтта? Чувствуешь, что всё стоит, как надо.

– Да, – сухо проговорила Арриэтта, – потому что всё вернулось на свои места.

– Что ты имеешь в виду? – воскликнула Хомили.

– Что всё находится там, где было с самого начала, – сказала Арриэтта.

– Глупости! – сердито оборвала её Хомили, но когда она посмотрела вокруг, в её взгляде не было уверенности. – Ну, пожалуй, табурет и правда стоял под окном. Но нам некогда тратить время на споры, мужчины вот-вот вернутся, а я и не бралась за ужин. Будь хорошей девочкой, сбегай к ручью и принеси несколько листиков кресс-салата.