Дочь бакенщика

Ильсеяр сделала вид, что не поняла деда.

— Почему ты не отвечаешь, дедушка? — спросила она, ластясь к нему.

— Уф!..

— Эй, Ильсе-яр!

Ильсеяр повернулась на оклик. И, как будто торопилась увидеть отца после долгой разлуки, перебежала вприпрыжку песчаную полосу и полезла вверх по откосу.

Глава 3 Гость

В будке сидел незнакомый старик.

Увидев его, Ильсеяр остановилась у порога. Старик прервал разговор и внимательно посмотрел на нее. Потом повернулся к Мэрдану и, как бы выражая согласие, едва заметно кивнул головой. Мэрдан тоже ответил ему кивком и подошел к окошку. Ильсеяр сразу заметила их молчаливые знаки и поняла, что тут кроется тайна и что неспроста давеча на берегу шептались отец с дедом.

Вот незнакомый старик опять обернулся к Ильсеяр:

— Ну как дела, красавица?

Ильсеяр не ответила.

— Ай-яй-яй, уж не рыба ли тебе язык откусила, когда ты купалась?

Ильсеяр смущенно опустила голову:

— Не откусила.

— Тогда ничего… — улыбнулся старик и, слегка отпустив пояс, вынул из-за пазухи большое румяное яблоко.

— На-ка, умница, возьми. Да иди же, бери, не стесняйся, — протянул он яблоко Ильсеяр.

Ильсеяр взглянула краешком глаза на его руку и, придвинувшись бочком, взяла яблоко.

— Спасибо, дедушка…

Ильсеяр сказала это так тихо, что старик понял ее лишь по движению губ.

— Ну, Ильсеяр… Рыба-то здорово клюет?

«Скажешь — не клюет, на смех поднимет. Скажешь — клюет, будет неправда». Ильсеяр решила лучше промолчать и подошла, вроде как по делу, к столу.

— Теперь понятно. Ей не нравится, что я зашел к вам, потому и не разговаривает… Пожалуй, уйду, — проговорил гость и в самом деле вышел из будки.

Ильсеяр смутилась. Она опустилась на корточки возле отца, который возился со скатертью, собираясь, по деревенскому обычаю, готовить место для чая на полу.

— Папа…

— Да он шутит, дочка. Сейчас вернется…

— А кто он, этот дед?

— Прохожий, дочка. В Каенсар идет. Заблудился и зашел к нам. Вот как выпьем чаю, ты его проводишь до большака, который через лес за избушкой лесника проходит. Только поведешь не по полянке, а по тропке дяди Андрея.

— Что же, он один не сумеет пойти?

— Не сумеет, не здешний он. Первый раз в наших краях.

— A-а… Тогда я его до самого Каенсара доведу, через гору…

— Не надо. Устанешь. Хватит, если проводишь до большака. Оттуда ведь прямая дорога, сам найдет.

— Ладно… — протянула Ильсеяр и, взяв из рук отца хлеб, стала резать его большими ломтями.

Чай вскипел.

Гость возвратился в будку, пошучивая, что он решил остаться, что поживет у них пару месяцев и тогда все станут с ним разговаривать.

Скоро вернулся и дед Бикмуш. Серая кошечка Фатима, которая смирно умывалась на подоконнике, сразу соскочила и, мурлыча, пошла ему навстречу.

— На твою долю и наловил-то всего, — сказал дед Бикмуш, бросив на пол три рыбешки, нанизанные на веревочку.

Рыбки затрепыхались, а Фатима кинулась на них с проворством, присущим лишь кошкам.

— Не клюет, шельма, — проворчал дед Бикмуш, вешая свою белую войлочную шляпу. — Не клюет… Думал — угощу гостя рыбкой. Не вышло. Уж ты не обессудь.

— А мы и так обойдемся, — сказал гость, посыпая солью ломоть хлеба. Потом он налил в блюдце чай и стал шумно тянуть его.

Все молчали, а Ильсеяр следила за каждым движением незнакомца, отца и дедушки.

«Почему это папа сам чаю не пьет, все гостя потчует да то и дело выглядывает из будки? А дедушка-гость что-то уж спешит очень?»

Гость действительно торопился. Он выпил, обжигаясь, еще одну чашку и, вскочив, снял с гвоздя свою котомку.

Отец почему-то не стал удерживать гостя. Даже вроде выпроводил его скорее и сам вышел за ним. Это показалось довольно странным Ильсеяр. Она бы выбежала вслед, да постеснялась чужого человека. Конечно, можно было и у деда порасспросить о нем, но Ильсеяр не успела. Только она раскрыла рот, как Мэрдан с гостем возвратились обратно.

Старик свернул цигарку, затянул покрепче пояс.

— Пора, — сказал он Мэрдану и, выжидающе взглянув на него, спросил: — Значит, Ильсеяр, говоришь, проводит?

— Проводит, проводит… — ответил Мэрдан и ласково провел рукой по головке дочери.

— Проводи дедушку-гостя в лес, доченька, ладно?

— Ладно.

— Иди, обуй лапти, а из лесу — прямо домой, с ягодами там не замешкайся. Запоздаешь.

— Хорошо, папа.

Дед Бикмуш высунул голову из окошка, глянул на солнце:

— Отдохнул бы малость, гость. Рано ты двинулся,— сказал он.

Но тот спешил.

— Пора. Путнику лучше быть в дороге.

— И то верно. Так вы до лесу по раннему холодку доберетесь.

— Это уж как Ильсеяр своих лошадок погонит…

«Занятный дед какой! Откуда же у нас лошадям-то быть?» — подумала Ильсеяр.

Гость надвинул низко на лоб войлочную шляпу и вышел из будки.

— Ладно, прощайте… Пойдем, умница…

— Счастливого пути.