Дочь часовых дел мастера

– Он был в доме. Я его видела. Я вошла в дом, а потом появился он, а потом они с Лили Миллингтон разговаривали.

– О чем?

Мысли Люси снова спутались. Воспоминания, фантазии, мечты – все слилось воедино. Но Эдвард задал ей вопрос, а она всегда старалась отвечать ему правильно. И она, закрыв глаза, наугад сунула руку в кипящий котел своей памяти.

– Об Америке, – сказала она. – О пароходе. И еще что-то о «Синем».

– Так-так-так…

Люси открыла глаза и обнаружила, что они больше не вдвоем. Пока она старательно отвечала на вопрос Эдварда, в комнату вошли еще двое. Один был в сером костюме, с рыжеватыми бакенбардами и усами, завитыми на кончиках; в руке он держал черную шляпу-котелок. Другой был в темно-синем одеянии с рядом блестящих пуговиц и черным ремнем, который перетягивал большой живот; на тулье головного убора, который он не снял даже в комнате, сверкал серебряный жетон. Это мундир, поняла Люси, а сам он – полицейский.

Как потом выяснилось, полицейскими были оба. Тот, что пониже, в форме, служил констеблем в Беркшире; его вызвали сюда потому, что Берчвуд-Мэнор, где было совершено преступление, находился на его участке. Другой, в сером, инспектор полиции из Лондона, приехал сюда по требованию отца Фанни Браун, человека важного и влиятельного, который мог доверить расследование этого дела только столичным полицейским.

Инспектор Уэсли из Лондона и был тем, кто сказал «так-так-так», а когда Люси открыла глаза и их взгляды встретились, он повторил:

– Так-так-так… – И добавил: – Как я и подозревал.

Позже, когда весь дом обыскали самым тщательным образом и стало ясно, что Люси права – «Синего Рэдклиффа» нигде нет, – инспектор поделился с ними своими подозрениями: Лили Миллингтон с самого начала была в курсе дела.

– Наглый обман, – процедил он сквозь усы, сунув большие пальцы обеих рук в петлицы на лацканах сюртука. – Отличный план, и притом смело осуществленный. Видите ли, эта парочка заранее все просчитала. Первый их шаг был таким: некая особа, выдающая себя за мисс Лили Миллингтон, вошла в доверие к вашему брату, став его натурщицей, и тем самым довольно близко подобралась к «Синему Рэдклиффу». Шаг второй: когда доверие вашего брата было завоевано и он не ждал никакого подвоха, эта парочка похитила бриллиант и скрылась. Тут все могло бы закончиться, если бы на их пути не встала мисс Фанни Браун, заплатив за это своей невинной молодой жизнью.

Люси слушала внимательно, но сценарий не укладывался у нее в голове. Она сказала Эдварду правду: Лили Миллингтон и тот человек действительно говорили об Америке и о «Синем», она сама слышала, а еще она вспомнила, что видела тогда два билета на пароход. И подвеску, конечно, тоже видела – прекрасный, лучащийся синим светом бриллиант, их фамильную драгоценность. Ее надевала Лили Миллингтон. Люси отчетливо помнила это: Лили Миллингтон стоит в длинном белом платье, с подвеской на шее, яркий синий камень лежит в ямке у горла. И вдруг Лили, и бриллиант, и билеты – все исчезло. Было ясно, что все они сейчас где-то в одном месте. Но оставалась одна проблема.

– Мой брат встретил Лили Миллингтон в театре. Она не искала его и не просила взять ее себе в натурщицы. Он спас ее от грабителя.

Увидев возможность смутить невинную душу рассказом о не самой чистой стороне жизни, инспектор едва не облизнулся от наслаждения.

– Тоже уловка, мисс Рэдклифф, – сказал он, медленно поднимая и вытягивая в ее сторону палец, – окольный способ привлечь внимание вашего брата, окольный, но оттого не менее действенный. Еще один обман, который они замыслили и осуществили вместе. Излюбленный прием подобных типов, которые давно усвоили, что вид женщины в беде, особенно молодой и красивой, – один из вернейших способов привлечь внимание респектабельного джентльмена, такого как ваш брат. У него просто не оставалось выбора – пришлось вмешаться. А пока он был занят сначала защитой прав пострадавшей особы, затем проявлением участия к ней, тот тип, ее сообщник, вернулся, обвинил вашего брата в том, что он и есть вор, который скрылся с браслетом его сестры, и в пылу суматохи – тут инспектор раскинул руки, видимо для усиления драматического эффекта, – запустил руку вашему брату в карман и выудил ценности.

Люси вспомнила рассказ Эдварда о том вечере, когда он повстречал Лили Миллингтон. Она, Клэр и мать – даже горничная Дженни, которая тоже прислушивалась, разливая чай, – обменялись теплыми, понимающими взглядами, когда Эдвард сказал им, что вынужден был проделать пешком весь путь домой, так как, завороженный красотой девушки, он замечтался о будущем, которое открывалось ему, и умудрился потерять где-то свой бумажник. Прилив вдохновения всегда делал Эдварда нечувствительным к повседневным мелочам, и это было настолько в его духе, что никто и не подумал его осуждать – тем более что в кошельке у него сроду не водилось денег. Но теперь, если верить инспектору Уэсли, получалось, что Эдвард вовсе не потерял бумажник – его забрали, тот человек, Мартин, выудил его у Эдварда из кармана, пока ее брат спасал, как ему казалось, Лили Миллингтон.