Дочь человечья, или Это я, Ольга (СИ)

А потом появилось название "Ковчег". По-английски - "Ark". В принципе, АР-К - это Арефьева-Ковчег. Название было придумано коллегиально. Ковчег - это такое непотопляемое судно, на котором можно спастись даже в случае всемирного потопа. И есть еще ветхозаветный ковчег - некий ящик, ларец, в котором хранилось божественное откровение. Я думаю, мы дали хорошее название: "Как вы яхту назовете, так она и поплывет", - пел капитан Врунгель. Была такая интересная история: еще году в 1987-м, в Свердловске, один незнакомый мне художник нарисовал мой портрет и внизу подписал: "Ноев ковчег". Я спросила, что это за странная подпись. Мне ответили, что это фантазия художника. Портрет был не очень удачным, и я о нем быстро забыла. Вспомнила уже через годы, когда моя группа называлась "Ковчег".

У меня очень многое в жизни происходит не совсем так, как я это даже могу предвидеть, все регулируется какими-то другими силами. Так получилось и с переездом в Москву. Я совершенно не собиралась и не предполагала этого. А выступила на фестивале - и зависла в столице. Собственно, в Свердловске меня реально ничего не держало. Мне показалось в Москве интересней, и вообще началось что-то совсем другое. Так я с тех пор и живу в столице. Тут я встретила своих людей, свой мир. Словно попала в нишу по очертаниям своего тела, по своему размеру, и обрела все то невыразимое, чего мне не хватало. Больше я не вижу никаких вариантов, никуда не собираюсь передвигаться. Мне в Москве нравится. Раньше я считалась довольно-таки нелюдимой. Это было, потому что я не могла найти людей, соответствующих мне по характеру, темпераменту, восприятию жизни. Я говорю про Верхнюю Салду и про Свердловск. Это были два довольно мрачных периода для меня. Может быть, поэтому я была там черная, как кошка. А в Москве я не сразу, но постепенно обросла людьми, которые мне ужасно нравятся. Москва дала мне друзей, любовь и творчество. Я тот самый гадкий утенок, который оказался прекрасен, лишь попав в свою стаю.

Это было как раз время социальных потрясений: Перестройка, полный крах прежней системы, внезапное обесценивание сбережений, внезапное многократное взвинчивание цен. И это мне запомнилось. У меня не было сбережений, но и денег вообще у меня тоже при этом не было. Я хорошо помню, как стояла в магазине, смотрела на творожную массу и думала, могу ли я позволить себе ее купить или нет - на ней стояла какая-то запредельная цена... Бедствовала я очень долго, до тех пор, пока какие-то заработки просто на жизнь не стала давать музыка. Я этого не замечала. Все удивлялись: "На что ты живешь?" Я не понимала, на что я живу; мне хватало трех копеек. Жила как птичка Божия. Ну ладно, не видела я сыра нигде, кроме как в гостях. Ну и что, суп из пакетиков - коробку - я купила до повышения цен, год его ела. Нормально. Я была счастлива. Мне было предначертано выстоять и переломить эту ситуацию в свою пользу. А тем, кому предначертано, и силы даются, как дается и вот эта предельная уверенность, которая в любой ситуации все равно заставляет тебя делать свое дело. А уж в совсем отчаянные моменты силы небесные как-то поворачивают немножко шестеренки и посылают тебе помощь. Например, у кого жить, чтобы не остаться совсем на улице. У меня неоднократно бывало такое, что меня пускали жить к себе люди, которым я не была, в общем-то, никем: ни другом, ни любовницей, ни родственницей... Это ли не чудо? Вообще, я Москве без квартиры прожила десять лет, то там, то сям, то у тех, то у этих.

В те времена играла и пела в переходах, на Арбате, когда уж совсем припирало, не на что было просто хлеба купить. Первый раз я попробовала так петь в Ленинграде в переходе (после фестиваля акустической музыки, не было денег на обратный билет). Я собрала себе охрану из знакомых - жутко боялась. Но обошлось без эксцессов. Зато я заработала 60 рублей, и мне это казалось дикими деньгами. Но это требует такой траты сил! Я бы сравнила это с забиванием гвоздей биноклями. После этого ни петь, ни писать - долго в себя нужно приходить, и морально, и физически.