Дочь человечья, или Это я, Ольга (СИ)

В это же время началось резкое повышение цен, тотальный дефицит, введение "карточек покупателя" для москвичей (к числу которых я не принадлежала) и тому подобные радости социума. Миру стало не до нас...

В конце концов тот "Ковчег" распался, оставив на память домашнюю запись сомнительного качества.

Затем был довольно ураганный период "Блюз-Ковчега" - этот коллектив просуществовал всего пару-тройку концертов.

После его распада появился "Акустик-Ковчег", когда меня обвиняли в предательстве блюза. Состоялось всего несколько концертов, но реакция была ураганная: мы реально соприкоснулись с силой и поняли, что делаем нечто исключительное на земле. Но это длилось недолго. Все накрылось медным тазом. Дорасти, уже сознательно, до этой энергии мы смогли только через десять лет.

О группе тех времен есть что вспомнить. Многие из тонкой прослойки слышавших концерты "Акустик-Ковчега" или кассетную запись концертного альбома "Аку-Аку" до сих пор считают именно этот период моей абсолютной вершиной. И впрямь, вокруг творилось нечто невозможное. Я умудрилась не только выжить без денег и почти без связей в чужом городе, но и написала одни из своих самых лучших песен. "Ночь в октябре", "Черная флейта", "Сделай что-нибудь", "Голубочек" - они появлялись одна за одной, порой по песне в день. Ощущение было такое, словно с неба лился луч божественного света. Меня распирали сила и творческая энергия. При этом выступать мне все равно нигде не давали. Первое исполнение таких песен, как "Она сделала шаг" и "Фарфоровая девочка" состоялось в единственном месте, где все же можно было выйти на сцену на три-четыре песни - в рок-кабаре Алексея Дидурова, о котором я уже говорила. Оно собрало вокруг себя горстку бардов, поэтов, графоманов и непризнанных гениев, которые выступали по субботам перед несколькими десятками зрителей. Отовсюду гонимое, рок-кабаре постоянно меняло место дислокации. В эпоху "Аку-Аку" кабаре пребывало в деревянном домике в глубине Измайловского парка. Примерно в это время мне по очереди встретились два уникальных музыканта - виолончелист Петр Акимов и флейтист Александр Воронин. С Петром Акимовым мы познакомились еще на "Пробуждении", где он выступал с "Клубом кавалера Глюка". Я несла по лестнице гитару, и он подскочил, предлагая свою мужскую помощь в этом трудном деле. Этот момент запал в душу Петру. А мне в качестве знакомства запомнилось другое. На следующий день на квартире у Людмилы Кикиной (певицы-скрипачки первого "Ковчега") я слушала его совершенно незабываемо-безумное пение "Ой, как вчера я с печки слез" под собственный аккомпанемент на виолончели. То, что это станет предтечей отдельного жанра - "безобразий Петра Акимова", никто пока не предвидел. Примерно через год, когда он вновь приехал в Москву, мы случайно встретились на улице, узнали друг друга - и решили попробовать играть вместе. С флейтистом Сашкой Ворониным мы познакомились на фестивале "Индюки златоглавые", в Москве, где я пела с "Блюз-Ковчегом", а он играл с группой Андрея Сучилина "До-мажор". На основе этого ядра и стал зарождаться новый проект - "Акустик-Ковчег". К нам присоединились Ян Черняк и Александр Бочагов. Когда мы играли вместе, нас выносило в самые высшие, запредельные сферы духа. Было очевидно, что происходит что-то незаурядное. Чтобы вообще было где выступать, я испросила разрешения Алексея Дидурова на базе рок-кабаре организовать "Аку-Клуб". В том же помещении, на том же аппаратике, только в другой день - пятницу. Сама удивляюсь своим организаторским способностям, проявившимся в критической ситуации. В клубе, по замыслу, должны были выступать с концертами акустические группы, не вписывающиеся в трехпесенный формат рок-кабарешных вечеров, больше напоминавших литературно-бардовские чтения. Оказалось, что такого рода неприкаянных талантов - пруд пруди. Пришлось решать две противоположные задачи: искать и уговаривать выступить кого-то интересного и отбиваться от напористых навязываний себя со стороны групп, ну, скажем так, недостаточно в тот момент готовых к выходу на сцену. В кратчайшие сроки у меня завелось множество нужных и ненужных знакомств, а голова пошла кругом от проблем. Зато стало заметно резкое изменение социального статуса - раньше я никому особо не была нужна, а тут вдруг почувствовала уважение и давление одновременно. Сами мы в клубе дали буквально несколько концертов. К счастью, они были записаны, хоть и на советские кассеты, и доморощенные копии пошли по рукам в качестве концертного альбома "Аку-Аку". Несмотря на слабенький звук еле живого аппаратика, на то, что я порой пела по тетрадке с только что сочиненными словами, а порядок песен составляла "на лету", получилась уникальная по энергетике запись. За спиной начали вырастать крылья.