Дочь для волка

Они стояли там, мужчина и женщина на краю тьмы, оглушенные тяжестью этой ужасной истории.

– Тогда я стал Волком, – тихо сказал Эммон. – И был один, пока не пришли Файф и Лира.

Рэд не знала, что сказать. Эта история определила всю ее жизнь – а он был одним из ее участников, ему тоже пришлось существовать в тени происходящего и среди тех кровавых теней, что история оставила, когда закончилась. Рэд хотелось утешить его; но все в его позе говорило о том, что он не хочет быть утешен.

– Лес был в таком плохом состоянии, что даже появление нового Волка не закрыло все разрывы, – ровным голосом продолжал Эммон. Он изгнал из себя все чувства – или, наоборот, запрятал далеко вглубь. – К тому же оставались те теневые твари, которые вырвались наружу в тот момент, когда Диколесье было мертво.

Последний кусочек мозаики встал на место.

– И тогда пришла Кальденора, – сказала Рэд. – И Диколесье высосало ее досуха, чтобы исцелить себя, насколько это было возможно.

Не хорошее, не плохое. Но голодное. И в отчаянии.

Краткий вздох был ей ответом.

– Ничто и никогда здесь не заканчивалось хорошо, Рэд.

Он повел плечом, сбрасывая ее руку, и двинулся к Диколесью. Пальцы Рэд сомкнулись в пустоте, где он только что был. Эммон уже шагал между деревьями.

Один. Исполненный решимости всегда оставаться в одиночестве, даже когда она была рядом.

Рэд последовала за ним и вошла в лес – пересечение границы отозвалось легким покалыванием по всему телу. Они молча шли сквозь туман.

Внезапно из сумрака появилась рука Эммона и вцепилась в ее. Рэд почти удивленно хмыкнула. Она поскользнулась на листьях и тут увидела, из чего он ее вытащил. Идеально круглый участок земли, пораженной теневой гнилью, был почти не различим в полумраке. Как будто кто-то пролил черную краску на холст, которым был лес. Но в центре этой бреши дерева не было.

Страж-древо уже пропало. Перед ними была дыра в Тенеземье.

Губы Эммона сжались. Рука на ее локте задрожала.

Магия защекотала пальцы Рэд. Она была готова применить ее.

– Что будем делать?

Эммон покачал головой:

– Я тебе уже говорил. Ты ничего тут не можешь сделать, Рэд.

– Что-то можно сделать всегда. Не думаешь же ты, что я буду просто стоять и смотреть? Вот как ты решил?

Он застыл, и его молчание и поза сами по себе были ответом.

Рэд вытащила кинжал. Эммон молниеносно перехватил ее руку – он держал ее за локоть, но сейчас вцепился в запястье, дернул к себе так, что Рэд почти уткнулась носом ему в грудь. Она не стала вырываться, но и кинжал не выпустила – его зажало между ними, на уровне груди.

– Нет, – почти прорычал он. – Не твоя.

– Но один раз это уже…

– И Диколесье чуть не поглотило тебя, – резко ответил Эммон. Янтарные глаза его полыхали, белки наливались зеленью. – Я не позволю этому случиться снова.

– Значит, я просто должна позволить тебе истечь кровью? Дать Диколесью сожрать тебя, когда у тебя уже не останется крови поливать его ею?

Их переплетенные руки задрожали, и Рэд не знала, кто из них является причиной этой дрожи.

– Если это то, что ему нужно, – да.

Звук был тихим. Если бы после заявления Эммона между ними не повисла тишина, они бы его и не услышали. Тонкий скрежет, словно бы рядом рвали железо. От неожиданности Рэд клацнула зубами. Странный зуд распространялся по ее телу от пальцев ног, пробирая до костей.

Эммон побледнел. Не выпуская руки Рэд, он взялся за свой кинжал второй рукой. Не сводя глаз с отравленной теневой гнилью земли, осторожно, как олень, знающий, что охотник его видит, попятился.

Звук раздался снова – на этот раз громче. Поверхность ямы зашевелилась – что-то двигалось под ней. Глаза Эммона расширились.

– Рэд, – почти шепотом произнес он. – Беги.

Но она не успела даже шевельнуться. Яма взорвалась. Тьма устремилась вверх, сгущаясь, застывая на ходу. Это была не та наспех слепленная из костей и теней грубая подделка, с которой Рэд уже довелось столкнуться в самый свой первый день в Диколесье. У этой твари было тело, противоестественное и ужасное – червь, слепленный из липкой гнили и покрытый черной чешуей. В распахнутую пасть этой твари Эммон вошел бы не нагибаясь. Пасть была усеяна рядами острых зубов, как у падальщика. Существо покачивалось из стороны в сторону, воздвигаясь все выше и выше. Оно хлопало челюстями, и скрежет рвущегося металла возносился к сумеречному небу.

Толчок, с которым тварь вырвалась на свободу, отбросил Рэд назад. От удара о землю у нее потемнело в глазах. Девушка окончательно пришла в себя только в тот момент, когда почувствовала, что Эммон вырывает кинжал из ее руки. То ли сам собирался его применить, то ли хотел не дать ей сделать это.

– Беги!

Эммон вскочил, оскалился и загородил Рэд собой, оказавшись лицом к лицу с тварью, вырвавшейся из разрыва. Для теневой твари это существо было слишком материально – очевидно, то было одно из чудовищ, загнанных в Тенеземье.

Теперь оно казалось еще выше, как будто продолжало вытягивать свое тело из дыры. Эммон, сжимая оба кинжала в одной руке, ударил ими по ладони другой, сделав два надреза поперек испачканной грязью линии жизни.

– Рэд, уходи!