Дочь для волка

Эммон принялся гладить ее по волосам, и его прикосновения вместе с запахом библиотеки, исходившим от него, постепенно помогли Рэд успокоиться. В какой-то момент он напрягся, убрал пальцы и попятился на шаг, но продолжал держать ее за руку. И благодаря этому Рэд смогла глубоко вдохнуть, втянуть сырой воздух Диколесья и начать рассказывать заново.

Эммон слушал молча и не шевелясь, пока она не дошла до того момента, когда Кири ударила ее кинжалом. Он так заскрипел зубами, что девушка услышала это даже сквозь потрескивание пламени в камине.

В своем повествовании Рэд добралась до своих приключений в темнице, и тут голос ее дрогнул.

– Когда появляется новый разрыв, ты это чувствуешь?

Эммон смущенно нахмурился:

– Когда я только стал Волком, чувствовал. Теперь уже нет.

– Арик… Арик открыл разрыв. Больше чем разрыв. Он полил своей кровью страж-древо и открыл проход в Тенеземье. – Она замолчала, собираясь с духом, и наконец произнесла: – Он заключил Сделку с Солмиром.

Тишина повисла между ними; даже огонь, казалось, начал потрескивать тише. Дыхание Эммона стало хриплым, каждый мускул его тела напрягся, на повязке выступила кровь.

Рэд осторожно пересказала, что произошло в темнице. Арик и ужасная Сделка, которую он заключил. Обломки страж-древ в Святилище, пробужденные его кровью, вырванные ею из Диколесья. И Солмир, в итоге занимающий место Арика.

Эммон почти не шевелился и не произнес ни слова. Это пугало сильнее, чем если бы он пришел в ярость.

– Солмир думал, что я не впустила корни потому, что не захотела. – Кривясь от гнева, Рэд в упор посмотрела на Эммона. – Он думал, ты мне все объяснил.

Лицо его смягчилось, ярость сменилась печалью.

– Я боялся, что, если объясню тебе все, ты впустишь их в себя. Попытаешься помочь мне.

Эммон фыркнул, глядя в пол, упавшие волосы скрыли его глаза.

– И я оказался прав.

– Конечно прав. – Ее Волк. Он хорошо ее знал. – Эммон…

Рэд запнулась, вспомнив, как он отреагировал, когда она уже пыталась произнести эти слова раньше.

– Я выбрала это. Я выбрала тебя.

– Тебе не стоило этого делать, – прошептал Эммон. – Мне не хватило сил спасти их, Рэд. Даже после того, как Диколесье запустило в них свои корни, я старался не дать ему навалиться на них полностью, сдерживал худшее. И все равно оно пожрало их до последней косточки, каждую из них. – Эммон судорожно вздохнул. – Что, если я не смогу спасти и тебя?

– Вот этого ты все никак не можешь понять: это я тебя спасаю. – Рэд осторожно потянулась к его щеке свободной рукой. – Позволь мне сделать это.

Во время ее рассказа Эммон держался крайне сдержанно, но когда она коснулась его лица, вся его сдержанность слетела с него, как маска. Рот его приоткрылся, янтарные глаза засияли.

– О Короли! – выдохнул он, словно молил о пощаде. Рэд коснулась большим пальцем его нижней губы, и он закрыл глаза. – Короли и тени, Рэдарис.

– Ты не дал мне кое-что договорить, но это важно.

Рэд яростно впилась пальцами ему в подбородок и произнесла жестко, с вызовом, почти желая, чтобы он опять начал возражать ей.

– Я люблю тебя, Эммон.

Он вздрогнул, судорожно выдохнул.

– И хочу поцеловать тебя, – выдохнула она. – Но сперва я хочу знать, что ты чувствуешь по поводу того, что я сейчас тебе сказала.

Рэд совершенно не ожидала, что в ответ он рассмеется, и тем приятнее было это слышать – хотя это был тихий и печальный смех.

Одной рукой Эммон обнял ее за талию, притягивая к себе, другой взъерошил ее волосы.

– Конечно я люблю тебя. – Та же страсть, которой были полны его прикосновения, горела в его глазах, когда он посмотрел на нее. – Вот почему я так боюсь.

– Побояться мы можем и завтра, – пробормотала Рэд.

А потом его губы, теплые, сладкие, как мед, коснулись ее губ, и не было страха в том, как он прикасался к ней, и губа его, которую она сжала зубами, была мягкая и расслабленная. Он взял ее за подбородок так, словно это была какая-то святыня, которую он должен защитить, их языки сплелись, а затем он начал покрывать поцелуями ее шею в такт бьющейся под кожей жилке. Рэд вздохнула, прерывисто и низко, и они оказались на полу, борясь с завязками на одежде, пока между ними не осталось никакой преграды. Рэд лежала на деревянном полу в комнате на верхушке башни, волосы ее разметались, а он смотрел на ничем не прикрытый Знак на ее обнаженной, порозовевшей коже.

После того как Диколесья в самой Рэд стало больше, Знак также увеличился в размерах. Усики выползли из кольца корней, находившегося чуть ниже локтя, в обоих направлениях; на своем пути вниз кружево корней заканчивалось на полпути к кисти, а наверху добралось до изгиба плеча.

Эммон легко, едва касаясь, провел пальцами по этому узору, широко раскрытыми глазами впитывая каждый его извив.

– Тени меня раздери, ты прекрасна, – пробормотал он, поцеловал метку и двинулся от локтя вверх, к нежному месту под ключицей.

Рэд привстала, желая, чтобы их губы снова встретились, но Эммон мягко нажал ей на плечо и уложил обратно на пол.

– Ляг и не суетись. Я слишком долго этого хотел, чтобы теперь сделать наспех.

– Это приказ?