Дочь для волка

Девушка толкнула поросшую мхом дверь. Та слегка скрипнула, но в окутывающей Диколесье тишине звук получился неожиданно громким. За дверью обнаружилась лестница, уходящая в темноту. Изнутри стены оплел вьюнок – зеленые пятна листьев, белые брызги цветов на сером камне. В Крепости это выглядело отталкивающе, но здесь зелень казалась частью строения, а не прорвавшимся в него захватчиком. Тем не менее, поднимаясь по лестнице, Рэд старалась не касаться зеленых плетей. Винтовая лестница вела все выше и выше, и девушка уже порядком запыхалась, прежде чем добралась до круглой комнаты, где ступеньки наконец заканчивались. Здесь вьюнка не было, однако рамы четырех окон, находившихся в изогнутой стене на равном расстоянии друг от друга, были украшены его деревянными копиями – на них были вырезаны такие же листья, лозы и цветы. Между двух окон обнаружился камин, в котором весело потрескивали дрова – такие же несгораемые, как лозы-светильники. Деревянный стол и два стула были расположены так, чтобы сидящие могли насладиться исходящим от камина теплом. Потолок был выкрашен в темно-синий, как полночь, цвет. Из самой высокой точки куполообразного потолка, прямо над лестницей, свисало картонное солнце, покрытое золотой краской. К нему стремились созвездия, нарисованные серебряной краской на куполе. Сестры тянулись друг к другу с юга и севера, чтобы соприкоснуться руками в центре. Западную часть неба рассекал Левиафан. Чумные Звезды выстроились в грубое подобие силуэта корабля. Легенда гласила, что Чумные Звезды появились на небе, чтобы указать дорогу домой купцам, которые заразились во время Великой Чумы, и исчезли, как только все заболевшие чудесным образом исцелились.

– Это прекрасно, – пробормотала Рэд, крутясь на месте, чтобы рассмотреть украшения на потолке во всех подробностях.

Кто-то фыркнул у нее за спиной, и девушка обернулась. Это оказался Эммон – он стоял, прислонившись к резной раме окна. Одну руку Волк сунул в карман, в другой держал курящуюся паром чашку. Волосы он опять стянул в хвост на затылке. Короткий остаток срезанной Рэд пряди смешно топорщился на виске.

– Плод вдохновения Диколесья. Башня и Крепость со всей внутренней обстановкой появились – я бы даже сказал «выросли» – за одну ночь. После того как Гайя и Киаран заключили свою Сделку с Диколесьем. – Эммон отхлебнул из чашки. – Подарок на новоселье. А уж всю остальную часть Крепости Киаран построил вокруг башни.

Киаран. Гайя. Он никогда не говорил «папа» или «мама», упоминая их; использовал только имена или титулы. Отдаляя их от себя, исключая любой намек на теплоту в отношениях.

И она – по собственному опыту – прекрасно понимала смысл этой уловки.

Рэд подошла к очагу, потерла озябшие руки. Стекол в окнах не было, и в башне свирепствовал точно такой же холод, как и в лесу снаружи.

– Значит, Диколесье создало и их? – Она указала на нарисованные на потолке созвездия.

– Нет.

Волк подошел к столу и налил себе еще кофе из стоявшего там чайника. Рядом с чайником обнаружилась еще одна чашка. Эммон вопросительно глянул на Рэд. Она кивнула. Он налил кофе и ей.

– Звездное небо нарисовала Гайя.

Рэд снова посмотрела на нарисованные звезды. Странное чувство сдавило ее грудь.

– Почему ты назначил встречу именно в этом месте? – Она взяла чашку, обхватила ее обеими руками, чтобы согреть их. – Извини, конечно, но, как я посмотрю, оно тебе не очень-то нравится.

Он хрипло фыркнул и опустился на стул, откинувшись на спинку и покачиваясь так, что теперь тот стоял только на двух ножках.

– Потому, что это место создано Диколесьем. Его магия здесь сильнее.

Сегодня утром тугой узел, в который стянулась магия в ее груди, все еще ощущался чуть распущенным, ослабленным, а возможно, даже почти распутанным. Рэд знала, что это – результат «связывания нитей», то есть того стремительного брака, который они заключили вчера. Но теперь, когда она сосредоточилась на своих ощущениях, девушка поняла, что частично причиной этой легкости могло быть и влияние башни. Эта легкость раскрывалась в груди Рэд вместе с цветами, увивавшими стены, пока она карабкалась по лестнице под крышу башни.

Тем не менее при одной мысли об использовании магии душа уходила в пятки.

Кофе оказался крепким и таким горьким, что Рэд невольно скривилась.

– А сотворить немного сливок магия Диколесья не может?

– Боюсь, что нет. Я добавлю их в списки поставляемого продовольствия. – Эммон сделал большой глоток из чашки. – Несмотря на всю его мощь, возможности Диколесья довольно ограниченны. Оно может влиять на живые растения – те, что продолжают расти, я имею в виду – и на все, что так или иначе связано с лесом. Но не более.

– Оно также может исцелять раны.

– Только если раненый связан с Диколесьем.

Рэд крепко сжала чашку, чтобы не задеть ненароком затягивающийся шрам на лице в том месте, где неделю назад ей в скулу вонзился шип.

– На самом деле ты не исцелил эту рану, – сказала она. – Ты просто… забрал ее. Переместил ее на себя.