Дочь для волка

Рэд сидела у окна и грызла большой палец. Файф принес еды – корзину чуть сморщенных яблок, но не голод снедал ее, а беспокойство. Нелепое, конечно. Беспокоиться за Волка, который ушел заниматься Волчьими делами, было нелепо. Но Рэд ничего не могла с собой поделать.

Не то чтобы она считала Эммона другом. Она даже не знала, нравится ли он ей. Да, они оба были заперты в одной ловушке, и это порождало странную близость. Но он спас ей жизнь – уже дважды – пусть даже потому, что ему была нужна ее магия, а не из личных симпатий. Все равно это имело значение. Другом он ей не стал, по крайней мере пока, но добился ее доверия. А поскольку это было единственное, чем они были связаны, доверие Рэд крепло с каждым часом.

И потом, если с Эммоном что-то случится, как это скажется на всем Диколесье? Не свалится ли все это бремя – слабеющие страж-древа, теневая гниль, твари, которым не терпится вырваться на свободу, – на ее, Рэд, хрупкие плечи? Девушка не думала, что справится в одиночку. В любом случае ее хватит ненадолго. В одиночку все это не мог удержать даже Эммон. И когда она падет – а она падет, в этом Рэд не сомневалась, – что тогда будет с Нив, со всем миром за пределами Диколесья?

Вот почему она беспокоилась. Рэд бездумно теребила что-то в пальцах, не сводя глаз с леса, чтобы не пропустить момента, когда из него появится долговязая фигура.

Файф устроился на том стуле, где утром сидел Эммон, и наблюдал за девушкой. Он сел на стул верхом, чтобы пристроить на спинку здоровую руку. С того момента, как Файф вернулся в башню, он не проронил ни слова. В любой другой ситуации это затянувшееся молчание заставило бы Рэд чувствовать себя неловко, но сейчас она была так поглощена своими переживаниями, что даже не заметила, что Файф молчит, – до тех пор, пока он не заговорил. При звуках его голоса Рэд вздрогнула от неожиданности, но по тону его было заметно, что Файф изо всех сил старается быть дружелюбным.

– С ним все будет в порядке, ты же знаешь. – Файф постучал костяшками пальцев по деревянной спинке, чтобы не сглазить. – Ничего необычного, здесь так всегда. Ну, конечно, не каждый день кто-нибудь проваливается в разрыв, но Эммон и с этим может справиться – лучше, чем кто-нибудь еще из нас. Деревенские все время околачиваются около границы и пытаются ее передвинуть.

Рэд нахмурилась:

– Как это – передвинуть? Что за деревенские?

– На Краю, за северной линией границы Диколесья, есть одна деревня. Там живут потомки исследователей, которые хотели узнать: а что же находится там, за лесом? Они пробрались туда давным-давно и не успели вернуться обратно до того, как границы леса закрылись. Люди оказались заперты там. Диколесье не пропустит их обратно, но они не перестают искать щелочку, трещину в границе, любое слабое место – надеются, что смогут найти проход и вернутся домой. – Файф пожал плечами. – Смысла в этом нет никакого. Уж если ты застрял здесь, то это навсегда.

Рэд никогда не слышала ни о Крае, ни о чем-нибудь расположенном за Диколесьем. Но Файф не выглядел человеком, который будет щедро делиться информацией. По крайней мере, не сейчас, когда голос его дрожал от гнева. Да и в любом случае Рэд сейчас была слишком поглощена собственной тревогой, чтобы пускаться в расспросы.

– Просто Эммон выглядит… – Она запнулась, не зная, как обозначить круги под глазами Волка и его вечно стиснутые челюсти одним словом… – Усталым.

– Да мы все здесь устали. – Файф взял яблоко той рукой, которая все еще ему повиновалась.

Тоненький корешок, обивавшийся вокруг его запястья, снова попался Рэд на глаза. Ее собственная Метка зачесалась под рукавом. С того самого дня, как она проступила на ее теле, Рэд никому не показывала ее, кроме Эммона – тогда, в библиотеке, в самый первый свой день в Крепости.

– Как думаешь, он прихватил с собой хотя бы пару пузырьков с кровью? – спросила она, думая о изрезанных ладонях Эммона и о том, что из них, казалось, вытекало больше сока, чем крови. Судя по всему, всякий раз, когда он пускал себе кровь, вместо того чтобы колдовать, это должно было мешать лесу изменять его тело.

– Сомневаюсь. По сравнению с его кровью наша с Лирой практически бесполезна.

– Тогда почему же вы двое продолжаете ее себе пускать?

– Таков был договор. – Файф постучал пальцем по своей Метке. – Когда цена Сделки – жизнь, обязательство считается исполненным после того, как ты, уже служа Диколесью, выпустишь себе определенное количество крови из жил. Я вот, видимо, еще не пролил столько крови, сколько должен.

В его голосе снова зазвучал гнев, который Файф, впрочем, пытался скрыть. Рэд потянулась за яблоком, в основном для того, чтобы чем-то занять руки.

– А что тогда для тебя стояло на кону, Файф?

Неловкость, казалось, повисла между ними в воздухе; Рэд уже думала, что Файф не ответит. Но он настороженно посмотрел на нее и спросил:

– Что ты знаешь о способности Диколесья исцелять?

– Не так много, как, наверное, следовало бы, учитывая все обстоятельства.

Файф недоверчиво приподнял бровь, затем пожал плечами.