Дочь для волка

Существо грубо рассмеялось, пара звуков выпала из общего настроя. Тварь подняла когтистую руку и ударила изо всех сил.

Перед глазами Рэд опять промелькнули зеленые тени листвы и ветвей. Теперь она снова видела башню вокруг – и только ее. Девушка схватилась за живот, уверенная, что рука ее наткнется на вываливающиеся из него теплые, скользкие внутренности, открыла рот, чтобы закричать, но вместо этого только всхлипнула и закрыла его.

Она знала, кто столкнулся с чудовищем на самом деле. Эммон. В видении она смотрела глазами Эммона – и это видение было гораздо более ярким, чем то, первое.

Связывание нитей облегчило для Рэд управление собственной магией – по крайней мере, теоретически, пока она не проваливалась с головой в кровавые воспоминания. Но, судя по всему, связывание нитей дало ей и кое-что еще. Теперь они с Эммоном были связаны так крепко, что она могла видеть его глазами.

И она видела, что у Эммона что-то пошло не так. Ужасно, совершенно не так.

– С тобой все в порядке? – Файф приподнял бровь.

– Я… – Рэд не могла подобрать слов.

Что она видела: прошлое, настоящее или будущее? Пока характер связи между ней и Эммоном был ей полностью неизвестен.

– Я видел Эммона. Он ранен. Ранен кем-то… чем-то темным.

Глаза Файфа встревоженно расширились.

– Ты его видела?

– Это уже случалось раньше.

Она не знала, как это объяснить, поэтому не стала и пытаться. Рэд поднялась так резко, что опрокинула стул.

– Мне нужно идти.

– Ни в коем случае. – Файф так энергично потряс головой, что его рыжие космы встали дыбом. – Эммон сказал…

– Я не могу просто оставить его там одного.

Краем глаза она все еще видела тени леса, острые ветки и плети вьюнка. Сила в ее груди закручивалась, как пружина, нарастала, пытаясь вырваться наружу, заставляя дрожать листья мощно разросшегося в горшке плюща.

– Это все происходит на самом деле, Файф, как и в прошлый раз. Я должна что-то сделать.

Он приподнял бровь, но что он хотел этим выразить, какое чувство, Рэд не смогла понять. Наконец Файф вздохнул и поднялся.

– Хорошо. – Он повернулся и принялся стремительно спускаться по лестнице. – Но когда Эммон захочет узнать, чья это была идея, не рассчитывай, что я возьму все на себя, чтобы спасти твою задницу.

* * *

Рэд и Файф пробирались между непривычно неподвижными деревьями. Пожалуй, это даже пугало. Все внимание леса явно было сосредоточено где-то в другом месте. Извилистые пальцы тумана тянулись в бледно-лиловое небо меж почти лишенных листвы ветвей.

– Они пришли с Края, значит, нам нужно двигаться на северо-запад, – бормотал Файф себе под нос. Направление он после стольких лет, проведенных в Диколесье, видимо, уже просто чувствовал. – Они должны быть уже где-то рядом… Вальдрек, тупой, как сраные Короли!

Рэд его почти не слышала. Она пробиралась сквозь подлесок, уклоняясь от шипов и листьев, и все ее мысли были сосредоточены только на одном.

Найти Эммона.

Что она будет делать, когда найдет, девушка еще толком не знала.

По дороге они тут и там натыкались на страж-древа. Черная гниль пятнала высокие и светлые стволы, иногда только у самых корней, иногда поднимаясь Рэд почти до колена. Когда они с Файфом проходили мимо больных деревьев, она чувствовала запах гнили – слабый, холодный. Так пахнет воздух после грозы. Земля вокруг пораженных деревьев была пока еще твердой, но Рэд не могла не задаваться вопросом: а надолго ли? И когда магия, удерживающая их на месте, потеряет силу и они все вынырнут в Крепости, как молчаливый приказ Эммону снова проливать свою кровь или позволить костяшкам на невидимых счетах снова застучать, призвав магию леса, – кто знает, в чью пользу на этот раз подобьется баланс?

Рев разорвал тишину.

Рэд и Файф переглянулись и бросились бежать на звук. Ветви так и мелькали около лица – Рэд едва успевала уворачиваться от их острых концов. Единственное правило, на котором Эммон жестко настаивал, – «не позволяй своей крови пролиться там, где деревья могут учуять ее вкус», – девушка хорошо запомнила. Она слышала мерный топот Файфа в подлеске рядом, его тяжелое дыхание и фырканье. «Не позволяй своей крови пролиться, не позволяй, не позволяй…»

Впереди раздались голоса – проклятия, приглушенные туманом. В голове Рэд промелькнули различные варианты того, что могло послужить причиной извергать эти проклятия: Эммон ранен, Эммон пронзен острой веткой, Эммон умирает в луже собственной зеленой крови, – и она помчалась сломя голову.

Но когда она добралась до него, Эммон был жив и здоров. И рычал от ярости.

Он стоял к ним спиной, вытянув руки. Из порезов на обеих ладонях сочилась и капала на землю красная, с зелеными прожилками кровь.

Перед ним стояло страж-древо, покрытое черной гнилью по самую макушку, уже на грани разложения. Корни шевелились в рыхлой, порченной земле. Кольцо тьмы вокруг них медленно расползалось, раскрываясь, как рана в земле. Там, где на почве ясно виднелись алые отпечатки ладоней, гниль оставила почву, но далеко не ушла. Собственно, гниль уже заново заливала расчищенный Эммоном участок.