Дочь генерала

Высокий мужчина в зеленом армейском мундире с полковничьими погонами и нашивками адъютанта генеральского корпуса вошел в комнату и представился нам адъютантом генерала Кэмпбелла, хотя мы и без этих излишних формальностей могли догадаться, что перед нами полковник Фоулер. Мы поздоровались за руку, и полковник Фоулер сказал:

— Я знаю, что вас пригласил генерал, но я бы хотел предварительно побеседовать с вами. Может быть, присядем?

Мы расселись по стульям, и я повнимательнее присмотрелся к собеседнику. Полковник имел черный цвет кожи, и я мог себе представить, как переворачиваются в гробу жившие когда-то в этом доме рабовладельцы. Но так или иначе, Фоулер обладал безукоризненными манерами и выправкой, ухоженной внешностью и изысканной речью. Он был образцовым адъютантом, то есть в совершенстве владел навыками, необходимыми для этой должности: мог быть и распорядителем, и старшим советником, и секретарем, короче говоря, был мастером на все руки, таким замом, что выгодно отличался, скажем, от вице-президента США, у которого нет определенных обязанностей.

У Фоулера были длинные ноги, что, казалось бы, не имеет отношения к делу, однако следует иметь в виду, что адъютанту приходится много ходить, передавая приказы и распоряжения генерала его подчиненным и собирая их отчеты и доклады. Бегать при этом не принято, так что следует выработать особую адъютантскую походку, особенно для больших парадов, на которых короткие толстые ноги совершенно не смотрятся и портят впечатление от торжественного момента. Так или иначе, Фоулер был образцовым офицером и джентльменом до мозга гостей. В отличие от офицеров с белым цветом кожи, которые могут позволить себе некоторую небрежность, чернокожие офицеры, равно как и офицеры женского пола, постоянно должны быть на высоте. Любопытно, что чернокожие и женщины до сих пор равняются на белых офицеров, стараясь во всем подражать им, хотя на самом-то деле их нормы и идеалы всего лишь миф и далеки от совершенства. Однако это дисциплинирует и потому вполне приемлемо. Все равно армия на пятьдесят процентов состоит из иллюзий.

— Курите, если желаете, — предложил полковник Фоулер. — Может быть, выпьете что-нибудь?

— Благодарю вас, нет, сэр, — сказал я.

Фоулер похлопал ладонью по подлокотнику кресла и перешел к сути дела:

— Безусловно, случившееся — настоящая трагедия для генерала и миссис Кэмпбелл. Но мы не хотим, чтобы это стало трагедией для всей армии.

— Да, сэр, — коротко ответил я, понимая, что сейчас главное — дать ему выговориться.

— Смерть капитана Кэмпбелл, постигшая ее на посту, более того, в гарнизоне, которым командует ее отец, и при столь печальных обстоятельствах, несомненно, вызовет сенсацию, — продолжал полковник Фоулер.

— Да, сэр.

— Мне думается, нет нужды говорить вам, что следует воздержаться от бесед с журналистами.

— Безусловно, сэр.

— Насколько мне известно, это вы арестовали насильника медсестры, — обратился он к Синтии. — Нет ли какой-то связи между двумя этими преступлениями? Может быть, у того преступника был сообщник? Или арестован не тот человек?

— Могу ответить на все ваши вопросы только отрицательно, полковник, — сказала Синтия.

— Но ведь такое все же нельзя исключить. Может быть, вы займетесь этим?

— Нет, полковник. Это два разных случая.

Очевидно, эту версию выдвинул кто-то из окружения генерала: было бы очень удобно свалить все на шайку молодых курсантов, насилующих ничего не подозревающих офицеров женского пола.

— С этим ничего не выйдет, — сказал я Фоулеру.

Он пожал плечами и вновь обратился ко мне:

— У вас уже есть кто-то на подозрении?

— Нет, сэр.

— Хотя бы какие-то зацепки?

— Пока нет, сэр.

— Но у вас должны быть какие-то версии, мистер Бреннер.

— Я работаю над ними, полковник. Но пока это не более чем предположения, и вряд ли они вас обрадуют.

Полковник заерзал в кресле и несколько подался всем телом вперед, явно расстроенный.

— Меня огорчает тот факт, что изнасилована и убита женщина-офицер, а преступник на свободе, и ничего более.

«Я мог бы с вами поспорить, полковник», — подумал я и сказал:

— Мне сообщили, что генерал желает отстранить меня и мисс Санхилл от расследования данного дела.

— Я полагаю, что такое пожелание было сделано в порыве эмоций, — поспешил объяснить Фоулер. — Генерал консультировался кое с кем в Вашингтоне и теперь изменил свою точку зрения. Поэтому он и пожелал побеседовать с вами.

— Понимаю. Нечто вроде рабочей беседы.

— Возможно. Если только вы сами не желаете отстраниться от расследования. Если так, то никаких служебных неприятностей это для вас не повлечет. Мы даже готовы выразить вам письменную благодарность за активное участие в начале расследования, а также предоставить вам обоим месячный поощрительный отпуск, с настоящего момента, если вам угодно. — Он окинул нас взглядом и продолжал: — В этом случае необходимость встречи с генералом отпадает и вы можете быть свободны.

Не такое уж и плохое предложение, если подумать. Но вот именно этого делать было и не нужно. Так что я сразу же сказал: