Дочь хаоса

– Так разбирайся скорее, – безжалостно сказал Ник. – Ты выбрал себе в возлюбленные необыкновенного человека. Так почему ты решил, что любить ее будет делом обыденным? Разве Сабрина попросила бы тебя не рисовать при ней?

– Нет, – машинально ответил Харви, и у него упало сердце. – А это так же важно?

– Магия – гораздо важнее, – покачал головой Ник.

– Я постараюсь, – тихо выдавил Харви.

Он не добавил: «Мне очень страшно».

На лице у Ника еще на мгновение задержалась ярость. Потом он раздраженно вздохнул:

– Ты, человече, давай, поскорее привыкай к магии.

– Знаю, что надо, – понурился Харви.

В Гриндейле без этого не проживешь.

– Ты где-то поранился, – заметил Ник. – Не будь таким беспечным. Сабрина волнуется за тебя. Что стряслось?

Харви смущенно насупился, потом проследил взгляд Ника. Тот смотрел на его разбитую руку.

Он перевел взгляд на белоснежные поля, на темный лес.

– Я ударил человека. Он говорил гадости о моей подруге Сьюзи. Но надо было бы сначала предостеречь его.

Ник искренне удивился:

– Почему?

Ну как ему расскажешь о том, что отец частенько поднимал на него руку и что, хуже того, он, Харви, уже перестал этому удивляться.

– Ты считаешь, в этом мире слишком мало боли? Надо, чтобы люди почаще причиняли ее друг другу?

Ответ казался очевидным, но так и не прозвучал. Харви сидел, прислушиваясь, как ветер гоняется сам за собой по обледенелым лесам. Он повернул голову и поймал веселый взгляд Ника.

– Ну и чудак же ты, – сказал Ник, и из его голоса исчезли последние капли гнева.

– Нет, это ты чудак, – твердо заявил ему Харви. – Зачем ты пришел? О чем хотел спросить?

Что толку было снова распространяться о странных словах миссис Линк? Ник не воспринимает людей всерьез, он не станет слушать. Однако пришел сюда за помощью.

– Я хочу… – начал Ник. – Однажды я видел вас с Сабриной на свидании. И вы оба казались… счастливыми. Потом я познакомился с Сабриной. Она вошла на глазах у десятка врагов, вступила в наш Инфернальный хор и запела. Бросая вызов и всем нам, и самому Сатане.

Харви вспомнил, как Сабрина пела в лесу. Нежно, словно дикая птичка. Его волшебная девочка.

– Раньше она пела для меня, – прошептал он.

Больше не поет.

– Когда я узнал Сабрину получше, – продолжал Ник, – мне подумалось… Я тоже хочу быть счастливым.

Ник произнес слово «счастливым», как будто оно было на другом языке. Харви поймал себя на том, что жалеет парня, который вознамерился отбить у него девушку, и сам себе подивился. Ну и глуп же он, в самом-то деле.

И поскольку он все равно был глуп, то спросил:

– А ты разве не счастлив? Разве тебе не с кем поговорить в твоей Невидимой академии?

Наверное, в школе для ведьм нет школьных консультантов. Хотя, ясное дело, ведьмам такие консультанты ох как нужны.

– Есть. Пруденс, например, – сказал Ник.

– Да, – кивнул Харви. – Пруденс классная.

Пруденс его здорово напугала, однако это отошло на второй план, когда он увидел, как она смотрит на своего маленького братишку. При виде малыша ее лицо расцвело. На миг Харви даже подумал, что они могли бы подружиться. После этого он пошел бы к Сабрине и сказал, что теперь все понимает и больше не боится.

Ник искренне удивился:

– Тебе нравится, когда в тебя силком вливают сыворотку правды?

– Мне бы хотелось, чтобы Сабрина говорила мне правду.

Однажды Сабрина заставила его забыть правду. Он жалел об этом. Лучше бы она заставила его поверить. Если бы магия не принесла столько боли, он бы, может, даже полюбил ее, как любил все в Сабрине.

– Видимо, когда говоришь правду, то все сразу делается хуже, – заметил Ник. – Уж лучше никогда ее не знать.

Харви покачал головой:

– Говорить правду – это единственный способ получить что-то настоящее. Еще кто-нибудь есть, кроме Пруденс?

Ник заморгал.

– Есть Дориан. Он бармен.

– Друг – бармен?

У отца тоже был приятель – бармен. Если твоими друзьями становятся бармены, значит, дело плохо.

– Когда академия совсем уж достает, иду в бар, чтобы забыться.

– А ты можешь с кем-нибудь поговорить о своих чувствах?

Ника, казалось, вот-вот стошнит.

Харви прикусил губу.

– Если хочешь… можешь приходить сюда.

Предложение было глупое. Отец чаще предпочитал идти в бар, а не домой, а ведь здесь он жил.

– Ладно, – тихо выдавил Ник.

Харви понимал, что нельзя показывать удивление, поэтому лишь кивнул. Он не знал, могут ли люди и колдуны быть настоящими друзьями, но ведь каждому надо с кем-то поговорить.

– Ну и ну… – протянул Харви. – Ведьмы целыми днями напролет только и говорят о сексе, но каждый делает вид, будто ему неведомы никакие чувства?

– Конечно!

Харви потерял дар речи.

Ник, к сожалению, нет.

– Понимаешь, люди и ведьмы все делают по-разному. Что ты подумаешь, если кто-нибудь встретит тебя словами «Эй, секс-бомба, мне дела нет, жив ты или мертв»?

– Решу, что этот человек – глубокий социопат и хочет меня побольнее уколоть, – ответил Харви.

– И ты, наверное, не станешь с ним встречаться?

– Ни за что! А что, у вас так принято ухаживать? И есть ли вообще у колдунов типичные слова, которые они говорят, когда ухаживают?