Дочь хаоса

– Ты сказал… – Харви прокашлялся. – Ты сказал, что никто никогда не приходил к тебе на помощь.

Реакция Ника напомнила Харви те дни, когда он охотился в лесах. Ник стал похож на дикого зверя, загнанного в капкан.

– Не желаю об этом говорить!

– Можешь мне не верить, – ровно сказал Харви, – но я бы очень хотел, чтобы тебе хоть кто-нибудь помог.

Он пошел к себе, покопался на верхних полках шкафа, извлек футболку с рисунком, пару свитеров, а также одеяло и подушку, которые давал Нику в прошлый раз. Положил подушку с одеялом на пол возле своей кровати, а одежду бросил Нику. Тот поймал.

– Можешь остаться. Ложись спать здесь. Моя любимая футболка – с Капитаном Америкой, но тебе, по-моему, больше пойдет Железный человек.

– Ого! – изумился Ник. – Ты о чем?

– На свете очень много фильмов, – хмыкнул Харви. – Долго объяснять.

Харви пошел в ванную, переоделся в свитер и футболку с картинкой из «Кошмара на улице Вязов». Он часто надевал эту футболку, и обычно она приносила ему радость, потому что ее подарила Сабрина. Но сегодня мысли о кошмаре в маленьком городке не принесли утешения.

Помимо бесчисленных чудовищ, приключений и супергероев, среди его работ были сотни набросков Сабрины, Роз и Сьюзи. Он рисовал их из года в год. Вернувшись, Харви обнаружил, что Ник просматривает эту стопку.

– Сабрина – какая маленькая! Она всегда носила на волосах этот ободок?

– Сколько я ее помню, – ответил Харви. – Ей нравится быть аккуратной.

Ник взял рисунок, над которым Харви работал до появления гостя.

– Я недавно видел Брину, – пояснил Харви, – в магазине доктора Цербера.

И рисовал ее в ярко-красном пальто, с белоснежными волосами. Это успокаивало, как будто гладишь кошку. Когда он работал, тени, наводнявшие разум, рассеивались.

Ник восторженно вгляделся в картину.

– Здорово.

– Спасибо, – усмехнулся Харви.

Приятно было видеть, что Ник проявляет интерес. Дедушка однажды предложил сжечь все рисунки.

– Брина – кличка так себе, – заявил Ник. – Так можно рыбку, например, назвать.

Ник был физически не способен проявлять доброту дольше одной минуты.

– Это же ласковое, уменьшительное имя! Ведьмы что, понятия не имеют о ласке?

Ник, похоже, обиделся.

– Иногда я называю ее Спеллман.

– По фамилии? – удивился Харви. – Как будто вы в важной официальной конторе?

Ник скорчил ему рожу и отвлекся на следующий рисунок.

– Вот эта, другая девчонка. – Он показал портрет Роз – на нем она была моложе и еще носила волосы задорными кудряшками. – Я ее видел в кино. Она тебе нравится?

– Очень нравится.

Ник перелистнул рисунок.

– Она тебя хочет.

– Не понимаю, – ответил Харви.

– Что тут понимать? – выгнул бровь Ник. – Она тебя хочет, и все.

Нет, он не в силах понять и половины из той белиберды, которая творится в голове у Ника.

– Гм… нет… не думаю…

– Гм… – передразнил Ник. – Еще как хочет. Стоит только взглянуть на нее, потом на тебя, и все становится ясно.

– Я с ней дружу!

– Ну и что? Чем это мешает? По-моему, она привлекательная. Ты считаешь ее привлекательной?

Харви как-то никогда не задумывался ни о чьей привлекательности. Познакомился с Сабриной в первый школьный день, когда обоим было по пять лет. Он был так напуган, что от страха не мог ни с кем заговорить. Отец всегда твердил, что от него только и слышишь всякие глупости. Она начала разговор первой, а Харви лишь молча смотрел, онемев от восхищения.

И с тех пор для него не существовало никого, кроме Сабрины.

И вот он впервые задумался над тем, привлекательна ли Роз. К его удивлению, думать над этим оказалось проще, чем он полагал. Перспектива общаться с человеком, хоть и приятным на вид, но абсолютно незнакомым, не будила никаких чувств. А вспоминая, как обнимал Роз в кинотеатре, Харви с удовольствием ощущал на руках ее мягкое тепло, облако пушистых волос, щекочущих лицо, их нежный аромат. Быть рядом с Роз, восхищаться ею в любом смысле слова – в этом не чувствовалось ничего невозможного. Он всегда ее очень любил.

– Роз очень красивая, – тихо проговорил Харви. Потом встряхнул головой, отгоняя наваждение. – Но между нами ничего такого нет!

– Тогда почему ты взял ее на руки? – спросил Ник. – Это, знаешь ли, многозначительный жест.

– Да не было в этом ничего многозначительного! Ну почему у ведьм и колдунов один только секс на уме? Заткнись, Николас, и ложись спать.

Ник еще немного поворчал и устроился на полу. Харви наконец-то обрел покой.

Хорошо, что рядом кто-то есть, пусть даже он задает бесконечные вопросы о личной жизни. Харви давно потерял сон. Стоило закрыть глаза, и он снова и снова оказывался в шахте, видел, как она рушится вокруг него. И так повторялось из ночи в ночь. Он стоял, оцепенев от страха, а Томми выталкивал его. Томми, который ни разу в жизни не повысил голоса на Харви, орал что есть мочи: «Беги, Харви, беги!»

Обычно он сам будил себя своим криком – звал брата.

А сегодня его разбудили. Разбудил чей-то печальный стон. Харви приподнялся на локте, вгляделся в темноту комнаты, пытаясь понять, в чем дело.

– Нет, – твердил на полу Ник. – Нет, не хочу…

Харви соскользнул с кровати и растолкал гостя.

– Эй, проснись.