Дочь Хранителя

После моего дня рождения он иногда зовет меня так. Дьёри. А мне и нравится. Вроде бы все тем же "галчонком" обзывает, только ласково так, по-доброму. И все. В остальном все у нас, как и раньше: все те же занятия в лесочке тайком от Лайса, те же насмешки, те же ничего не значащие разговоры дома. Только взгляд чуть теплее, и улыбка совсем другая. И вот это — Дьёри. Или мне снова все только кажется? Пять дней уже прошло, целая длань, а ничего и не изменилось. Только воскресшая из осколков чашка снова стоит на маленькой полочке в гостиной, и прыгает с жердочки на жердочку в обустроенном уголке у печки маленький безымянный галчонок.

— Не отступай, лучше просто уклонись! — советует он мне, видя, как я, едва не оступившись, попятилась назад.

Не отступать. Это правильно. В конце концов, чем я рискую, если сама сейчас к нему подойду? Просто отброшу в сторону меч и подойду?

И от одной этой мысли вдруг закружилась голова и земля ушла из-под ног.

Или не от мысли? Слабость, похожая на ту, что я испытала попав под заклятье так и не найденного мага, заставила разжать пальцы и меч упал на смятую траву.

— Ил…

А следом за мечом падаю и я, успевая заметить недоумение в зеленых глазах и то, как он медленно опускается на колени, прежде чем рухнуть лицом вниз рядом со мной. И перед тем, как полностью отключиться, когда тело стало уже ватным и непослушным, а глаза обессилено закрылись, чувствую (все-таки я Открывающая!) как распахивается над нашими головами холодная пропасть портала…

— Руки ей крепче привяжи!

Не самое приятное пробуждение. Виски ломит, во рту мерзкий сладковатый привкус. И насколько крепче еще можно привязать мои и без этого туго скрученные и неестественно вывернутые конечности?

— Брыкается мразь!

Я? Я спокойно лежу на чем-то твердом и холодном, и брыкаться у меня сил нет.

С трудом разлепила глаза. Небо. Синее весеннее небо с редкими рваными облачками. Значит, еще день и прошло не так уж и много времени, как нас… А что с нами сделали? Усыпили какой-то дрянью, связали и притащили сюда. А куда сюда? Кое-как развернула голову влево. Почему-то удобнее было поворачивать ее именно в эту сторону. А там, примерно в пяти гиарах от меня, связанный по рукам и ногам, лежал на каменной плите, до ужаса напоминающей вывернутое из земли надгробие какой-то парнишка. Лежал, закусив губу, и безучастно смотрел в лазурную высь. Я же его знаю! Имени не помню, но он точно из нашей Школы, со старших курсов, целитель, кажется. И полуэльф. Вот оно что! Друг наш объявился и, судя по раздающимся вокруг деловитым голосам, не один.

— Эй, — позвала я парня. — Что здесь происходит? Где мы?

Он развернулся ко мне, в пустых обреченных глазах блеснула слезинка. И все. Только губы плотнее сжал.

— А, тэсс Эн-Ферро! — раздался откуда-то с противоположной стороны сухой, приглушенный голос. — С пробуждением! Вы пропустили мою приветственную речь, а потому специально для вас я вкратце объясню, что же здесь происходит. Вы сейчас умрете. Ваши товарищи уже успели это осознать, а потому ведут себя тихо, выказывая присущую носителям древней эльфийской крови гордость. Хотите проявить оригинальность и немного поорать?

— Да пошел ты…

Я проявила оригинальность, воспользовавшись диалектом Огненных орков. Почерпнутых из путешествия с Каином и его командой охоронцев выражений хватило минуты на три проникновенной речи, по завершении которой связанный полукровка слева от меня злорадно расхохотался, давая понять обладателю мерзкого голоса, что полностью меня поддерживает. Откуда-то, не очень издалека, послышалась еще пара не использованных мной оборотов. Сколько же нас здесь?

— Галла!

— Ферт?!

— Я и не знал, что ты умеешь так ругаться! — с неуместным для данной ситуации весельем отозвался приятель. — Мы тут с Риской лежим…

В голове уже чуть прояснилось, и я смогла отодрать ее от камня, чуть приподнять и оглядеться. Маразм какой-то. Среди белого дня на обширной площадке в ложбине среди зеленеющих холмов между выставленными кругом на расстоянии пяти-шести гиаров друг от друга серыми плитами с привязанными к ним ребятами как ни в чем не бывало расхаживают какие-то уроды в черных балахонах с надвинутыми на лица капюшонами. Развернувшись вправо, наткнулась взглядом на стоящего прямо около меня "чернорясника" — длинная мантия, лицо скрывает черный клобук с прорезями для глаз.

— Э-э… любезнейший, — обратилась к нему я. — Здесь неподалеку расположились мои товарищи, не могли бы вы меня к ним оттащить. Вам, я так подозреваю, все равно, а нам было бы приятно пообщаться перед смертью.

И что за бред я несу? Кто б знал. Но это неважно, нужно просто немного потянуть время, чтоб эти гады не начали нас убивать прямо сейчас. А там из башки окончательно выветрятся остатки той гадости, которой нас одурманили, и я, или кто-нибудь из ребят придумаем, как освободиться и навалять этим козлам, чтоб в другой раз неповадно было. Или хотя бы просто освободиться.