Дочь княжеская. Книга 1

— Я слишком хорошо знаю, кто такие неумершие и что они такое, — продолжила Хафиза. — Их одно время уничтожали без всякой жалости; считалось, что нашему миру ни к чему такие опасные создания. Были причины, Хрийзтема. Причины нешуточные. Сейчас неумершие живут в рамках закона… большинство из них. Но Империи пришлось учесть и их интересы тоже. Ты ещё встретишься с ними не раз как Вязальщица, потому запомни мои слова и не забывай их никогда: берегись неумерших. Любых. Даже тех и в особенности тех, кто тебе нравится.

Не о Мальграше ли она говорит? Обожглась серьёзно, что уж там. Но Хрийз-то берега чувствовала! Влюбляться в упыря не собиралась ни за что. Но вслух она сказала другое:

— Я ещё не Вязальщица, — кивнула на книги. — Вот, разобраться пытаюсь… И ничего не получается. Кто бы подсказал… — вырвалось у неё наболевшее.

— Не подскажут, — сочувственно сказала Хафиза. — Нет в нашем мире сейчас Вязальщиков. Ни одного.

— А в других мирах Империи? — спросила Хрийз. — Может же кто-то, хотя бы временно, прибыть к нам?!

Хафиза покачала головой: нет.

— Не могут. Магический статус Вязальщика сродни статусу неумершего Вязальщики не могут покидать свой мир. Никогда. Только порталом смерти…

Весело. Значит, всю свою жизнь придётся провести здесь, под зелёным солнцем. Вот уж спасибо… 'Я на это не подписывалась!'— сердито думала Хрийз.

— Я думаю, к лету мы поднимем тебе гражданский статус, — сказала вдруг Хафиза. — Если справишься. А то нестыковка получается. Магический статус высок, а гражданский ниже уровня моря.

Хафиза всё-таки не сказала 'если выживешь'. А Хрийз подумала, что если Ненаш исполнит обещанное, то лето Третий мир встретит уже без неё: бабушка обязательно что-нибудь придумает! Придумает, как вернуть домой блудную внучку; Хрийз яростно верила в это, не желая рассматривать даже тень вероятности того, что всё может получиться иначе…

— Мне восемнадцать… тьфу, десять! — исполнится осенью следующего года, — сказала Хрийз с удивлением. — Как же так? До срока?

— Дар не спрашивает, — ответила Хафиза. — Он просто приходит и выжигает душу, независимо от реального возраста. Мне самой пришлось надеть взрослый раслин в пятидвешь, я была младше тебя, и я справилась; справишься и ты.

Приятно, когда в тебя верят. По-настоящему приятно, это особенное тепло, ни с чем его не сравнить. Хафиза встала, собираясь уходить. И тогда Хрийз решилась:

— Подождите…

Целительница задержалась, смотря на неё сверху вниз.

— А вы не знаете… не подскажете… как помочь Здеборе?

— Никак, — сухо ответила Хафиза.

— Что, совсем? — беспомощно спросила Хрийз.

— Совсем.

Хафиза помнила всех, кого исцелила. Но ещё крепче помнила тех, кого исцелить не сумела. Профессиональная деформация… У каждого врача, у любого целителя есть своё персональное кладбище. И вечные муки: не успела, не сберегла, если бы сделала так, а не иначе, если бы не ошиблась, если бы, если бы, если бы… Бесконечные 'если бы', одно в другом, как детские матрёшки. Здебору Хафиза вела с самого рождения, вложив в неё немало трудов и силы, и была довольна результатом; прямо скажем, до Хафизы ещё никому не удавалось подобное. Но, влюбившись, девчонка полностью уронила голову. Долгая кропотливая многолетняя работа пошла прахом в одно мгновение. И выбрали же время, когда целительница была на стажировке, в Пятом мире Империи! Не то Малкинична расстроила бы этот во всех смыслах чудовищный мезальянс в два счёта.

А теперь уже поздно. Время назад не обернуть. Никак. Судьба…

Но объяснять свои чувства Хафиза не пожелала. Долго рассказывать… И ни к чему.

— Это же совсем… — начала было Хрийз.

— Жестоко? — понимающе подсказала Хафиза.

— Да! Не может же быть, чтобы совсем ничего нельзя было сделать! Хоть что-то! Хоть как-то.

Хафиза снова качнула головой. Она пыталась, видит Небо, пыталась. Едва не положив собственную жизнь на заведомо бесплодные попытки. Не получилось. Ожидаемо. За это ещё придётся отвечать перед эмиссарами Империи, приьывающими в Третий мир по весне. Лично перед Дануолем Славутичем отвечать, собственным учителем и кумиром…

Хрийз расплакалась, зло и беспомощно. Хафиза ласково провела ладонью по её волосам, раз, другой. Не всем можно помочь. Не всегда твой собственный дар — спасение.

— Если умирает душа, — тихо сказала целительница, — надо её отпустить…

Хрийз мотнула головой. Яростно утёрлась. Сказала:

— Надо сделать так, чтобы душа не умирала!

Наивность юности… Хафиза взяла стул, села, положила локти на деревянную, тёмную от времени, столешницу. Давным-давно, когда солнце было зеленее, а мебель в недавно отстроенной библиотеке сияла полировкой, источая сладкий запах свежих сосновых досок, маленькая Хафь сама сидела за таким же столом, выискивая в книгах ответы на те же самые вопросы. И тоже некому было подсказать…

— Дай-ка мне пишущий предмет. Дай. И лист. Объясню, поскольку у тебя та же самая проблема, хотя и не в таком масштабе. Может быть, когда придёт время, не потеряешь головы хотя бы ты.

Она подвинула к себе выдранный из тетради лист, размашисто очертила два овала: