Дочь княжеская. Книга 1

Булочная матушки Милы встретила теплом и дразнящими ароматами. Хрийз могла позволить себе теперь не только одну булочку с маком, но обязательно взяла и её тоже. Любимый столик пустовал, несмотря на поздний час. Хрийз устроилась за ним, взяла в руки горячую кружку с тёмно-розовым, терпко пахнущим счейгом, и вновь почувствовала себя той потерянной девчонкой, что приходила сюда когда-то по вечерам после уборки городских улиц. Девушка с удивлением осознала, что память услужливо подбрасывает воспоминание за воспоминанием. Что, оказывается, уже очень много чего запомнилось за полгода вдали от дома. И теперь оно оживает, примиряя понемногу с чужим городом и чужим миром…

Матушка Мила подошла с традиционным вопросм и ахнула, узнав посетительницу. Хрийз застенчиво улыбалась, выслушивая комплименты. Потом достала подарок, и булочница растаяла. Очередное подтверждение тому, что дарить приятно не меньше, чем получать…

Для матушки Милы Хрийз связала шаль в зеленовато-розовой, пастельных оттенков, гамме и теперь видела, что не ошиблась в выборе ниток. Тёплая, невесомая, красивая вещь для красивой женщины…

— Вы мне книгу подарили, — сказала Хрийз, заметив сомнения хозяйки. — Носите с радостью.

Булочки с инжиром оказались за гранью наслаждения. Хрийз слопала сразу четыре, и ей даже поплохело с непривычки. Девушка подумала, и, помимо заказанных Младой, взяла два пакета ещё и себе. А пока они пеклись, матушка Мила расспрашивала о Жемчужном Взморье, о том, как Хрийз устроилась и как поживает Млада. Коснулся разговор и Здеборы тоже…

— Хорошая была девочка, — сказала булочница. — Ласковая, умненькая. Со внуком моим росла, вместе чудили, я уж думала, сложится что у них, но увы… — она внезапно прервалась, заметив взгляд собеседницы. Спросила — Что, Хрийзтема?

— Вы… Вы так сказали о Здеборе… — севшим голосом выговорила Хрийз. — В прошедшем времени. Как будто она умерла и её похоронили и уже год прошёл.

Хозяйка в испуге прикрыла ладонью рот. Потом сказала, имея в виду Здебору:

— Бедная девочка…

Хрийз нервно сказала:

— Она жива ещё. А вы все её хороните!

Мила Светлова молчала. Такое было уже с нею однажды. Перед смертью дочери. Они все были живы тогда, ходили, разговаривали, смеялись. Песни… пели. Храбрились. Но у них уже не было будущего. Просто не было. И это чувствовалось. Отливалось такими вот оговорками. Тоской. Печатью обречённости на молодых лицах…

— А вы не знаете… Может быть, помните… Аль-мастер Ясень вязал что-нибудь для беременных? — спросила Хрийз.

Подтекст вопроса читался легко: может быть, осталась ещё какая-нибудь книга…

— Нет, — отозвалась хозяйка. — Он до слепоты по Грани ходил, там и остался. Может, кто-то из его учеников делал такое, но кто, не знаю…

Хрийз кивнула. Благодарила. Ушла из булочной, долго бродила по тихому, заснеженному городу. Мороз ослаб, звёзды спрятались под низкие, оранжевые от городских фонарей тучи и снова начал срываться снежок, пока ещё редкий, мелкий, сверкающей крупой круживший в холодном чистом воздухе.

На набережной, у причалов, развернулась зимняя ярмарка, болезненно напомнившая рождественские ярмарки там, дома. Палатки, разнообразные товары на деревянных прилавках, и что только не встретишь!

Хрийз встретила горцев из Небесного Края…. По их внешнему виду догадалась, что это именно они. Местные одевались и выглядели не так. Горцы внушали уважение. Рослы статные великаны, в белом с алой вышивкой-строчкой по рукавам, подолу, вороту. Длинные светло-коричневые косы из-под белых меховых платков: у женщины семь кос, у мужчины — три. Карие глаза, узкие правильные лица, прямые носы. Певучий звенящий язык, чем-то похожий на китайский. Они торговали изделиями из стекла. Бусы, браслеты, фигурки животных, изумительной работы чашечки для счейга, подставки под книги, пузатые прозрачные заварнички, стеклянные нити… Нити оказались тонкими и гибкими, прозрачными на просвет, но со слабым оттенком того или иного цвета. Хрийз подумала, из таких легко можно связать что-нибудь оригинальное крючком или вот хоть спицами. Но один моток стоил как крыло от самолёта. Пришлось с сожалением отказаться…

Зато чайная пара и под стать ей небольшой заварник оказались вполне по карману. Хрийз купила не глядя, зная, что непременно пожалеет потраченной суммы, едва переступит порог своей квартирки и рассмотрит покупку внимательнее. Но, с другой стороны, придёт, скажем, Млада в гости, и какую чашку ей подать? Свою? Или ту, что облюбовал Канч сТруви? Хрийз сама к ней лишний раз старалась не прикасаться, не то, что гостю подать…

Обратный путь к Жемчужному Взморью Хрийз проспала почти весь. Устала за день, замёрзла. Хорошо, что Млада встретила на машине, как обещала. Пилить от причала три с лишним километра пешком по холоду, ветру и снегопаду удовольствие ниже среднего.

— Слушай, Млада, — сказала Хрийз, — ты так и не рассказала тогда. А как же вы тогда из-под лавины выбрались? Если, как ты сказала, Канч сТруви пришёл по ваши души и спасать вас не собирался.

Млада поёжилась. Помолчала, словно собиралась с духом. Потом сказала нехотя:

— Я ему заплатила.