Дочь княжеская. Книга 3

И звезда получилась куда качественнее. Может быть, еще потому, что в нее ушла та часть стихии Жизни, что отнята была у дамалы Званы… Хрийз чувствовала интуитивно, что оставлять себе чужую магическую энергию нельзя. Ей навредит, а Зване поможет в той непростой жизни на Г рани, которую несчастная дамапа избрала себе вместо честной смерти.

Иногда умереть намного сложнее, чем просто выжить.

Наутро у Лае на практическом занятии был позор, в масштабе. Поначалу все шло нормально. Работали со стихией Воздуха. Создаешь вихревое плетение, маленький забавный смерчик, и в колбочку его, в специальную, с защитой, где он распадается себе спокойненько. Вырожденная магическая энергия впитывается в стенки, и стенки колбы осыпаются красивым, полностью лишенным какой-либо магии пеплом.

— Важен контроль, — говорил Лае, расхаживая по аудитории и пронзая всех в целом и каждого по отдельности взглядом удава. — Именно точная дозировка важна. Умение сходу определить, сколько именно затратить сил, постигается бесконечными тренировками наподобие этой. В бою думать некогда. В бою надо бить!

Об этом никто не говорил, по крайней мере, вслух. Но все знали, что с Потерянными Землями договориться невозможно. Только тотальное уничтожение. Но уничтожаться Потерянные не пожелали. Они желали смести с лика Третьего мира всех, с кем им было не по дороге. И заодно пробудить Опору, портал в родной мир, Третерумк. Шла война, затяжная, изматывающая, нехорошая. Госпиталь Сосновой Бухты и клинику Жемчужного Взморья переполняли раненые.

Лае показывал студентам боевые приемы, маскируя их под изучение основ Теории магии. Об этом опять же, не говорилось вслух. Но все все знали и все все понимали. И потому усердно тренировались. Отстающих не было. Только у Хрийз все шло через одно место. Боевая магия, в смысле.

Ее вихрь оказался слишком маленьким и слабеньким. Поначалу. Потом стремительно вспух, выплеснулся наружу и…

Хрийз не стала оправдываться. Язык в горле застрял. Да, бестолочь. Да, не получилось. Да, жалко парту. Прибрать? Приберу, опыт есть. Хорошо, что урок последний и не придется пропускать другие занятия.

Но когда Хрийз собирала щепу в ведро, сквозь стыки паркетных досок с тихим, слышным только ей звоном, протянулись и развернули хрупкие прозрачные лепестки стекляники — синеватые колокольчики, не боящиеся даже сильнейших морозов.

— Бестолочи, — обругала их словами учителя Хрийз, испытывая резкое отчаяние. — Куда вы лезете? Вас же здесь затопчут!

— Непременно затопчут! — «обнадежил» Лае.

Хрийз посмотрела на него снизу вверх. Она стояла на коленях, а он, без того не маленький, возвышался над нею штурмовой башней. Снежно-синий прозрачный защитный купол соткался над глупыми цветами сам собой.

— Не затопчете, — хмуро заявила Хрийз, не убирая ладони.

Лае присел на корточки, покачал головой:

— Можете, когда захотите, ваша светлость.

Титул снова прозвучал издевкой. Хрийз вспыхнула. И только потом поняла, что у нее получилось то, чего в принципе не получалось никогда с самого начала обучения: чистое, без примеси сторонних стихий, плетение Воздуха. Защитный непроницаемый купол, пусть — маленький, пусть — всего лишь над цветами, возникшими не в том месте и не в то время. На такой же непробиваемый, как защита боевых кораблей доблестного флота Островов.

— Ну, что смотрите? — устало спросил Лае. — Собирайте их. Несите куда-нибудь, желательно, на мороз; это — зимний цветок, ему нужен холод. А здесь, конечно, затопчут…

Цветы Хрийз устроила на клумбе перед накрытым погодным куполом входом в подводную часть школьного комплекса. Снег сам таял под ее руками, стекал мерцающими ручейками, уходил в мерзлую землю. Прозрачные колокольчики сначала поникли, потом, под прикосновениями рук мага Жизни распрямились снова. Хрийз укрыла тонкие стебли снегом, чувствуя, что именно так будет лучше всего.

Раздражало присутствие лТопи за спиной. Тот молчал, но мог бы уже и уйти!

Нет, стоял сзади, смотрел. Хрийз чувствовала его взгляд как гору, навалившуюся на плечи. План возиться с цветами до следующей осени провалился: лТопи, похоже, ничего не имел против и уходить не собирался. Хрийз стиснула зубы и встала. Лае только этого и ждал.

— Прошу пройти со мной, ваша светлость, — сказал он.

Хрийз снова решила, что он издевается. Мог бы не швыряться этой вот самой «светлостью» направо и налево. Понятно, когда другие смотрят — лишний раз указать место. Но сейчас-то, один на один!

Привел в столовую, неожиданно. Заставил взять полный обед и лично проследил, чтобы Хрийз все съела. Она ела, давясь, — кусок в горло не лез. Никакого аппетита, всего лишь желание отвязаться от самого нелюбимого преподавателя. Но он заговорил только тогда, когда тарелки опустели…