Дочь княжеская. Книга 3

Пальцы его пылали призрачным синим огнем. Стихия Воды? Где-то Хрийз уже видела такое, но у кого…

— Не знаю, — злобно выговорил Гральнч. — Но сделаю! Что-то.

— Похвальная безрассудность, — одобрил Славутич. — Ты желаешь поединка?

— Нет! — Хрийз вцепилась в Гральнча. — сГрай, не смей, он тебя убьет, он хочет убить, не видишь, что ли, не смей, дурак!

— Я не дурак, — заявил Гральнч бешено. — Хватит звать меня дураком! Я прини…

— Нет! — крикнула Хрийз, зажимая ему рот. — Не слушайте его, господин Славутич! Не надо!

— Да отцепитесь ты уже от меня, — Гральнч оторвал ее руки от себя. — Отстань, слышишь? Вон иди, поняла? В бездну катись, с горы свались. Отстань! Я сам решаю!

И я вызываю тебя, слышишь ты, индюк имперский! Я тебе… оторву и в уши вставлю! Я…

— Не слушайте его, господин Славутич, пожалуйста! — со слезами взмолилась Хрийз. — Он сам не знает, что говорит!

— Знаю! Еще как знаю! — крикнул Гральнч.

Да он же умереть хочет, внезапно поняла Хрийз. Умереть в бою. Ну, не такой же он идиот, действительно, чтобы не видеть разницу между собой и одним из лучших бойцов Империи?! Разве сам он не видел во время занятий, на что тот способен?

Разве Славутич ему не показывал.

— Не убивайте его! — Хрийз не выдержала, разрыдалась. — Пожалуйста!

— Не буду, — имперский посланник стряхнул с руки огонь.

— С чего бы это вдруг? — взъярился Гральнч.

— Мужчина, за которого в бою заступается женщина, — слаб, — объяснил свое решение Славутич. — Я не дерусь с заведомо слабыми противниками, не та честь и не та слава. Уймись. А слово скажешь — язык веревочкой сверну и колокольчик подвешу.

Угроза прозвучала непреложным приказом. Может быть, добавилось что-то еще, потому что Гральнч замолчал. Сопел свирепо, сжимал кулаки и молчал. Рийз увидела тонкую пленочку голубого кокона вокруг его тела и поняла, что Славутич связал его магически, чтобы балбес этот оранжевый не буянил больше, по крайней мере, сейчас.

Хрийз тихонько зашипела сквозь зубы, натягивая на рану остатки рукава. Боль догнала, пыталась терпеть, куда там, слезы покатились сами.

— Дайте гляну. Дайте, дайте, — под пальцами Славутича рана начала затягиваться, а боль отступать. — Урок вам на будущее. Две собаки дерутся, третья — не встревай! Покалечить мог бы. Синяк останется, и шрам на полгода останется… это — магия, нет резерва — не будет и красоты.

Вид из окон открывался на море, это была одна из западных галерей. Серые хищные корабли военного флота уверенно шли сквозь ледовое поле к городу. Славутич тоже на них посмотрел. Тронул задумчиво рукой подбородок, сказал:

— Вон оно что… я понял.

— Что? — нервно спросила Хрийз.

— Когда любишь, то бережешь не себя, а любимого, — сказал Славутич. — Не подвергаешь опасности, не выставляешь претензий, не себя тешишь. Еще одна нотация, так ты думаешь, Нагурн? И — мимо ушей и мимо сердца, да? Таких, как ты, убедить можно лишь личным примером; я расскажу о своей женщине. Она избрала другого, она рожала — другому, и я оберегал ее детей, и не отказывал в поддержке ее избраннику. Они — добрые супруги, и не мне к ним лезть со своими обидами и желанием. Вот так это бывает в жизни, если нет судьбы, а мужчина не мальчик с плавниками. Свободен. Иди куда хочешь и думай над услышанным…

Магическая пленка чужой воли сползла с Гральнча как змеиная кожа. Он был свободен теперь, но прежний боевой запал исчез, как и не было его. Может быть, он сказал бы что-нибудь, снова глупое и такое же непоправимое, но Хрийз увидела за его спиной Лилар.

— Лилар! — воскликнула она с облегчением.

Неправильная горничная, видно, искала свою подопечную, и пришла туда, где чувствовала ее присутствие. Лилар не даст полыхнуть очередному пожару. И Гральнча бить больше не позволит. И вообще… Хрийз вдруг очень остро поняла, что Лилар слышала последние слова Славутича — у нее было такое лицо… Неужели…

Хрийз зябко обхватила себя за плечи: догадка была слишком уж невероятной.

Но, может быть, она ошибалась?

Память подсунула, наконец, ускользавшую картинку — стихия Воды, скрученная в боевой ком, на ладони Дахар.

Дахар изначально прошла инициацию стихией Воды, училась у Кота Твердича, а потом вайна, так сложилось, обратила ее на тропу Смерти. Инициация Жизнью или Смертью не отменяет предыдущие стихии либо изначальные силы, если они были, но подминает их под себя и заставляет служить уже себе. Не зря Фиалка в своих дневниках упоминала об обращенной Дахар горянке — мертвый Свет. Жизнь и Смерть — не совсем стихии, в классическом понимании, такие, как Огонь или та же Вода. Но и не Изначальные Силы. Нечто среднее, стоящее наособицу, одновременно и больше и меньше, чем стихийная магия или магия Высшей Триады.

Неужели?!

Позже, уже в комнате своей, Хрийз кормила Яшку кусочками сыра, перепадало и Яшкиным дочкам, хотя дочек девушка старалась не прикармливать. Еще к ней привяжутся, вместо того, чтобы себе человека своего найти. А зачем ей еще две птицы? Одной достаточно. Остальные трое в замок почти не заглядывали, и на кухне не появлялись.